"По ЭТУ сторону стаи". Целиком.

[Мать Метели]

Warning: ПОДНИМАЮ последний раз. А завтра тут будет очередная неприличная песТня, или даже две)) Остапа понесло)) ОКОНЧАНИЕ ДАЛЬШЕ ПОСЛЕ КАМЕНТОВ.
Блин, вот никогда не подумала бы, что напишу что-то лучше "Ноликов"...


ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ - на СИ samlib.ru/w/wojcehowskaja_j/whitewolf_2.shtml


Косяки, "аффтар, пеши исчо" и смайлики - мне. Сюда. Важно, ибо.
По ходу дела, буду посылать осенью на новую, 2010-ю Триммеру. Если можно будет.


Название (рабочее): "По ЭТУ сторону стаи". Черновик. ЗАКОНЧЕНО 30.04.10.
Ориджинал. Сиквел к ориджиналу "По ту сторону стаи". Идёт, как отдельное книжко.
Автор: Ядвига Войцеховская (Мать Метели)
Бета: будет ddodo, пока вешаю без редактуры.
Перевод стихов со староанглийского и просто с английского мой, я ни у кого ничо не тырила, дааа

Аннотация: по легенде люди, которых когда-нибудь забирали в Волшебную Страну, всю жизнь хотят вернуться обратно. Да только не факт, что Волшебная Страна вся такая из себя волшебная. Уж какая есть)) Когда-то служанка Долорес О`Греди из Килларни чудом обрела свободу. Но, спустя время, выяснилось, что свобода - это далеко не всё.
Стокгольмский синдром, вопросы крови, семьи и прочее, прочее)) Попытка объснить то, что случается с людьми, которые против воли попадают в закрытые сообщества, и почему эти сообщества не исчезают, как вид, в итоге ассимиляции, несмотря на приток свежей крови. История о том, что бывает, когда один кошмарный тип на свою голову женится на ирландке))
Тема та же, что и в Стае - да не та.

Это только мой первый фанфик моя третья книшшка, не судите строго)))))))))

Текст в каментах. Сразу предупреждаю: буду поднимать, пока не прочтут все, от кого я хотю услышать имху))

Собственно, саунд, который в теГсте присутствует))

В хронологическом порядке по ходу текста))

"Два ворона"

ссылка

"Little Musgrave and Lady Barnard"

ссылка

"Зелёные рукава"

ссылка

LADY ISABEL & THE ELF KNIGHT - a ballad

ссылка

"Жёлтая роза Техаса"

ссылка

 

запись создана: 05.04.2010 в 01:21

@темы: (с) - мои тексты и переводы, Музыка

Comments

[SeverInnka]

Мать Метели Ну, помнится Близзард говорила Лене - будь он с нами, цены б ему не было! (кажется так)
Т.е. теоретически все могет быть)) другое дело - что-то должно в нем сменится и это что-то толчок в разочаровании к той власти, на чьей стороне он находиться...

[Мать Метели]

SeverInnka, ну да))

Не, власть и хозяин в _том_ смысле - разные вещи. Абсолютное подчинение и связка в одно целое. Только сначала-то там это было чисто в политическом смысле, никто ж не знал, что это настолько глобально))

Сменится должна категория восприятия. По факту политическая-человеческая - а должна стать... метафизическая штоле, не знаю, как сказать.

[SeverInnka]

Мать Метели ох ты ж блин... Короче, хочу это прочесть, а то мне всю ночь Кастл снился )))))

[agua-tofana]

Мать Метели, ыы... в смысле - хорошо, да!
Я тут, кажется, стала фанаткой твоей Дорин, пока читала))
И кому крови, а мне мистики, да!))) Хотя - не люблю давить на автора. Хотя - на тебя хрен надавишь)))
Жду, в общем)

[Мать Метели]

agua-tofana, ***только вошёл в квартиру и ещё ничо не понял*** т.е. ты прочетал штоле? Вторую выкладку в смысле?

Дальше там про Джои будет, кстати.

[agua-tofana]

Мать Метели, конечно, прочитала! (ы... потом посмотрела на часы - думаю, куда время делось? увлеклась напрочь)))
Черт... я же к Джои вообще неровно дышу... с финала предыдущей книшшки спасибо, что не пустила его в расход)))))
Совсем жду)))

[Мать Метели]

agua-tofana, ну т.е. пока катит, да? Нет косяков?

Это, блин, _первая_ книшшка, которую я придумываю от и до - поэтому я не могу здраво оценить, мб., там где сюжет провален и т.п. и потому мне нужны любые каменты, во.

Ну, Джои... Джои спиваетццо потихоньку. Скоро уже третью часть допишу. Щас мы с бывшим агентом Джои уже решили не ехать в Элору на рыбалку, а поехать в бордель на дороге в Сэлем. В бордель мы не попали, зато кое-что купили в антикварном. Теперь мы продали пикап, оставили Метель Ястребу Хоку (она не подведёт человека, дааа, и к тому же теперь ей можно будет бегать на обмелевшую Эрамозу и ловить водяных жуков) и вот, приобретя синенький паспорт гражданина Канады, мы с ним тоже едем по пути в один конец - по тому же самому кругу, что и Дорин ОГреди..............................
(блин, мне кажеццо, я рехнусь с этим текстом))))))))))

[agua-tofana]

Мать Метели, ага)) во всяком случае, я пока ничего не заметила (ну, с учетом того, что это и не бечено пока, да и то в глаза ничего не бросается в увлечении сюжетом; это при втором-третьем перечитывании я могу что-то заметить в стиле/языке; а на первый раз очень вряд ли)))

уже решили не ехать в Элору на рыбалку, а поехать в бордель на дороге в Сэлем.

- ыыы! да это по-вашему: собираться на рыбалку, а поехать в бордель, да и туда не попасть!))) Ых... вчера вспомнила его разговоры с Винсом и игру в карты с леди Леной - вот люблю я все-таки таких персонажей... открывающихся постепенно; которые вроде бы исключительно на своем месте - а потом оказывается, ни фига подобного, их путь ведет мимо - и дальше (кажется, частично у кого-то цитату сперла...)), в волшебный мир, в Межзеркалье, а может быть, куда-то еще...

[Мать Метели]

agua-tofana, туД его ждёт аналогичная компания, если не похлеще))

Не, его-то как раз именно в Межзеркалье.

Кажеццо, я уже знаю даже как туда Дориша загнать. То есть, не как, а в качестве кого. Так - и никак иначе.

[agua-tofana]

Мать Метели, ага только что прочитала про новые главы))

[Мать Метели]

Часть третья

Глава 11

Громкий стук... то ли в дверь, то ли в окно... Ой, нет, ну кому и что может понадобиться в такую рань? Кому и что тут вообще может понадобиться чаще, чем раз в полгода, – думает он и, как зомби, садится на кровати. Звенит стекло упавшей бутылки, а в щёку тыкается холодный нос.
– Близзард, – чего только не брякнешь спросонья. Бутылка, верно, закатилась под кровать и выбулькивает на пол остатки содержимого. Чёрт с ней.
В окно стучит какая-то птица, которой явно мало своих проблем. Нос принадлежит собаке.
– Метель, – ну, ладно, ладно, не так уж сильно он и ошибся. День кладбищенского сторожа начинается.
И вчера был такой же день, ещё пока на границы зимы и весны, и позавчера. А до этого – вереница зимних дней, тоже похожих один на другой, как клоны. Вот и чудненько. Кладбище "Вудлаун" – отличное местечко, потому что, честное слово, для Джои Райса лучшие соседи – это покойники. Покойники не висят над душой, не травят байки, не предлагают выпить, когда сам Джои выпить не хочет. Впрочем, последнее время он всё чаще и чаще хочет, да только для этого ему достаточно компании собаки.
Его зовут Джон Райс, так написано в британских документах. Матерь Божья, как его всё-таки задолбал этот "Джон"! Всего только одна буква, как выяснилась, может начать раздражать так, что готов свернуть шею всякому, что ещё хоть раз назовёт его Джоном.
Однако тут всем всё равно. Хочешь – будь Джоном, хочешь – Джои, а если приспичит – переделывайся в Мери и носи чулки и платье, Канада свободная страна. А Райс... ну, что ж, пускай остаётся Райс. Джои усмехается. Оказывается, он до ужаса сентиментален.
За окном серая хмарь, наверное, вот-вот пойдёт снег, несмотря на то, что уже середина марта. На самом деле ему хочется холода. С некоторых пор он любит холод, ночь и пургу. Иногда Джои даже кажется, что где-то там, в снежных вихрях, он видит волчий бок... глаза... знакомый профиль... а потом списывает это на алкоголь, и следом начинается точно такой же день, тягучий, как жвачка.
Нет, всё просто замечательно – особенно, если учесть, при каких обстоятельствах он покидает Британию. Поначалу Джои немного живёт в "Альбионе", ежедневно созерцая в окне церковные витражи, а потом подворачивается непыльная работёнка: было бы странно, если б Джои с его коммуникабельностью в самые короткие сроки не перетряс полгорода – так, что эти полгорода были такому только рады. К общению с покойниками прилагается домик, пусть маленький и неказистый – но кого, в самом деле, волнуют такие мелочи? Уж точно не Джои. В скором времени он обзаводится некогда роскошным ярко-красным джипом, большим, но слегка потрёпанным. Тут все ездят на пикапах, красных, чёрных, белых, отполированных так, что глазам больно смотреть. Он не сильно ошибётся, если предположит, что местные используют для этого чуть ли не зубные щётки. Что ж, ладно, будем крутыми: пикап как раз нужного размера, больше просто не бывает, и нужного цвета. Джои сам приводит его в порядок – и приобретает негласное право участвовать в городской жизни.
В получасе езды от Гуэлфа находится город Элора, и на тамошнюю реку Ирвин он ездит удить рыбу. Иногда сидит в баре, иногда, по пятницам – чего уж там – вместе с парнями из лесной службы заповедника Гуэлф-Лэйк наведывается в бордель, который располагается на дороге в Сэлем...
В маленьких городках жизнь идёт так тихо, словно её вообще нет. День да ночь – сутки прочь. Джои задумывается. Он совсем выпал из времени. К чёрту пятницу, почему бы не поехать в бордель сейчас? Ведь никто не ограничивает его рамками рабочего дня, так почему бы не взять себя за шкирку и не встряхнуть, не откладывая в долгий ящик?
Метель возвращается с обхода территории: всё спокойно.
– Ребята решили полежать смирно и не буянить? – интересуется Джои. – Правильно, вечеринки лучше всего устраивать в полнолуние.
Овчарка, свесив язык, косится на свою миску.
– И даже ни одного бродяги? – для профилактики спрашивает он, насыпая в миску собачий корм.
Всё как всегда. К тому же в доме нет еды – тоже как всегда. Джои задумчиво тянется к пакету с кормом и некоторое время они хрустят на пару. "Хватит", – наконец, решает он. День становится слишком тоскливым. Джои умывается ледяной водой, приводит себя в порядок и, наконец, обнаруживает в зеркале кого-то, более-менее похожего на человека.
– Ты за старшего, девочка, – строго говорит Джои собаке и заводит свой шикарный джип. На часах, оказывается, уже три пополудни. "Ну и поспал же я", – зевая, думает он. Просто скучно – так скучно, что сводит челюсть – и чем тогда, скажите на милость, заняться ещё, кроме как не спать? "Или не поехать поразвлечься?" – добавляет Джои про себя.
Ведь для похода на Ирвин слишком грязно, да и до борделя чуть ближе, чем до Элоры, где есть всего только какая-то там рыба...


Джои выводит джип на шоссе. Он ещё немного колеблется между северо-востоком и Элорой и севером и Сэлемом, но тут вспоминает, что всё равно оставил удочки в гараже, так что даже если бы ему приспичило полезть в грязищу без сапог и рыбачьей одежды, всё равно он смог бы разве только повозить в воде руками. Авось бы и поймал – простуду или чего похуже. Он ухмыляется и уверенно сворачивает на север.
Весна то ли началась, то ли не совсем. Под колёсами машины грязный асфальт, а по обе стороны от шоссе блёклая стерня кукурузных полей, мили стерни. Пройдёт всего ничего, пара месяцев – и тут поднимется зелёная стена кукурузы. Однажды утром Джои будет куда-нибудь ехать, злой и не выспавшийся, а вечером поедет обратно – и увидит, насколько она выросла всего за день.
Но это случится только в июне, а сейчас тут лишь серое небо, с которого вдобавок начинает сыпаться белая крупа. Наконец, поля заканчиваются, и по обе стороны от дороги бегут небольшие холмы, поросшие травой и кустами, между которыми видны выходы ярко-красного гранита. Крупа превращается в снег, он закручивается струями и разбивается о лобовое стекло. Белая метель – и красный гранит, кое-где покрытый облезлым мхом... Красный – как кровь на снегу...
Джои смаргивает, трясёт головой и стучит ладонью по лбу. Надо было либо спать дальше, либо просыпаться и тогда уже лезть в машину. Чёрт подери! Так недолго крутануть руль – да и впрямь оросить снежок красненьким, только своим собственным. Что на него опять нашло? Всё, он почти приехал, вон и розовое здание с колоннами – бордель похож на пряничный домик, стоящий на горе, снег – это только снег, а гранит – всего лишь то, что обнажилось, когда в холмах прокладывали дорогу.
Только пряничным домикам не место в мире, где метель и красные мшистые камни. Джои со злостью поддаёт газу и шпарит по шоссе дальше.
– Ладно. Кажется, уже сто лет не был в Сэлеме, – раздражённо объясняет он сам себе. – И я просто – просто! – заеду в Сэлем.
Бордель будет после, или в пятницу. Почему бы и впрямь не подождать до пятницы, когда после обеда можно дополнительно полюбоваться на официанток топлесс. Политика заведения, такие правила.
До Сэлема остаётся всего ничего, пятнадцать минут езды. Джои медленно проезжает окраину, и, наконец, добирается до центра. Он присматривается и замечает, что, несмотря на метель, на улицах много народа: девушки в зелёных юбках, парни c зелёными ленточками на шляпах. Джои, нахмурившись, сверяется с датой на электронных часах. Семнадцатое марта, день Святого Патрика. Надо же!
Нет, Джои не имеет ничего против "Гиннеса" и ирландского виски. Он даже не имеет ничего против женщин в зелёном, только вряд ли тут есть именно та женщина, и именно в том зелёном. Ну, да не беда.
Впереди скульптура Золотой Жабы. Джои усмехается. Просто выкрашенная золотистой краской лягушка, которой кто-то уже привязал зелёную ленточку. Вокруг – многочисленные лавочки и магазинчики, вот и прямо возле скульптуры какая-то дверца. Джои тормозит рядом: лягушка забавная. Нет, увы, дверца по соседству с ней ведёт не в бар. Ну и пусть, можно подумать, в баре ему намазали мёдом... Да, в баре ему намазали мёдом; Джои уже не может отрицать, что, кажется, превращается в алкоголика. "Так, бравый полицейский Джо, – говорит он сам себе. – Вот именно поэтому в кои-то веки приподними свою задницу не ради выпивки, вылези наружу и проветри мозги".
Оказывается, дверца рядом с Золотой Жабой – это антикварная лавка. Впрочем, в Сэлеме полно таких лавочек, торгующих всяким старьём, ценным и не очень, только Джои до этого не был ни в одной. Звякает дверной колокольчик, и он попадает в полутёмное помещение, кажется, состоящее из одних шкафов. Всё бы ничего, но все возможные поверхности уставлены штуками и штучками; мало того, ящики шкафов выдвинуты до упора и под завязку набиты тем же самым. Интересно, как здесь можно найти что-то конкретное, даже при всём желании? – малость оторопев, думает Джои. Наверное, это чисто женский магазин – ну, или на большого, очень большого любителя. Хорошо, он пару минут побудет здесь, представит, что зашёл в музей. Джои снова обретает почву под ногами: да, именно это он и представит, а потом пойдёт в бар и...
– Добрый день. Могу я вам помочь, мистер? – слышит он где-то далеко-далеко. За снежными вихрями, за безлунной ночью и там... за гранью зеркала.
Прямо перед ним под стеклом витрины лежит кольцо. То Самое Кольцо, со звездой с четырьмя лучами и камнем в центре. Джои не совсем ещё растерял свои мозги, чтобы забыть, как именно выглядят те кольца.
– Сколько это стоит? – без колебаний спрашивает он, чувствуя, как перехватывает дыхание.
Белая метель, красные, как кровь, камни, зелёные трилистники... Время резко останавливается, а потом будто разворачивается в какую-то другую сторону и начинает ускоряться, отмеряя секунды обратного отсчёта. Десять, девять, восемь...
Подходит хозяйка, женщина в возрасте, явно застрявшая в послевоенном журнале мод. Почтенная дама увешана таким количеством финтифлюшек, что Джои кажется, тряхни её как следует – и она зазвенит, словно новогодняя ёлка.
– Оно ценно только бриллиантом, – улыбнувшись, церемонно сообщает она. – На самом деле кольцо не такое уж старинное, да и сделано из серебра. Конечно, куда логичнее было бы совместить бриллиант и платину, ведь серебро мягкий металл, но что есть.

[Мать Метели]

Чёрт подери, да хоть из железа! Джои начинает злиться: во сколько бы ни обошлась эта штука, она должна оказаться у него. Любой ценой, даже если ему придётся выйти с топором на большую дорогу и грабить проезжающих путников... В висках стучит кровь, отбивая обратное, наверное, уже зеркальное время... Восемь, семь, шесть...
Цена велика, да – тем более, для сторожа с кладбища "Вудлаун", – но приемлема: у Джои нет кредитов на дом, телевизор и прочую чушь, а джип обошёлся в пятьсот долларов.
– Хорошего дня! – на прощанье говорит почтенная леди, отдавая ему кредитку.
Через пару минут он выходит из лавочки под летящий снег. На жабьей лапке по-прежнему развевается зелёная ленточка. Джои некоторое время размышляет, глядя в низкое небо, точно ожидает, что вот-вот оттуда на него свалятся все ожидаемые ответы, а потом решительно надевает кольцо на палец. Он на секунду замирает, вдруг сообразив, что, наверное, что-то может произойти, но нет ни грома, ни молнии, ни летающих тарелок... Пять, четыре, три – неумолимо тикает обратный отсчёт...
Джои оглядывается по сторонам. Пожалуйте, приехали, здравствуй, город Сэлем в заштатной канадской глуши. Тогда почему сейчас у него такое чувство, будто он стоит на улице, битком набитой запредельщиной? Джои оценивающе смотрит на соседние магазинчики, точно надеется, что по соседству непременно отыщется и зеркало, но понимает, что для Сэлема это всё-таки слишком. То, что произошло – уже невероятно. И? И что дальше?
Он, всё ещё словно во сне, заводит джип и едет домой, понимая, что все эти два года задавал себе вопрос: "Что дальше?" По обе стороны от шоссе снова мелькают кукурузные поля, пожухлые, белёсые от снега, с торчащими тут и там силосными башнями и крутящимися ветряками, похожими на призраков... Джои сворачивает к Гуэлфу; до кладбища совсем недалеко, пара улиц.
"Эдинбург Роуд – север", – неожиданно читает он на табличке.
Два, один, ноль... – стучит в висках пульс, ударами сердца отмеряя время... Обратный отсчёт кончается. Бинго.
Это – не его страна, тут Джои не знает ни одной точки касания. Ну, что ж. Зато он знает, где именно эти точки есть. Джои тормозит, не доезжая до кладбищенских ворот, извлекает из кармана сотовый и, нахмурившись, набирает номер.
– Слушай-ка, Ларри, – решительно говорит он в трубку, когда эфир оживает. – Кажется, вот теперь мне нужна твоя помощь.
Эта помощь сожрёт большую часть оставшихся денег, ну да не беда. Ведь Джои не может вернуться в Британию иначе, кроме как с синим паспортом гражданина Канады...


Вскоре он обзаводится этим самым синим паспортом, где написано "Джои Райс". Ясное дело, сукин сын Ларри обдирает его, как липку, но не задаёт ни единого вопроса, да и кто рискнёт спрашивать за твои же собственные деньги? Собаку Джои отвозит к Эндрю Хоку, в домик недалеко от реки.
– Никак, решил устроить отпуск? – Хок не удивляется. Метель ходит вокруг, знакомясь с новыми запахами – воды и ила, – прилетающими с обмелевшей крошечной Эрамозы. Собака знает, куда собрался человек, но он может не волноваться, она не подведёт; к тому же, тут можно бегать на берег и охотиться за водяными жуками, и ей нравится Ястреб.
– Вроде того, – говорит Джои, выгружая мешок с собачьим кормом.
– Надеюсь, в Европе ты будешь хорошим мальчиком? – спрашивает Ястреб – а Джои чудится, будто тот хочет сказать совсем другое, например, "ты вернёшься?"
– Да, сэр! – он шутливо берёт под козырёк, тоже говоря про себя что-то иное. "Не знаю"?
В тот же день Джои бронирует билет на ближайший рейс "Торонто – Нью-Кастл", следующий через Брюссель, это дешевле. Ему не нужен Лондон, где его физиономию, кстати говоря, вряд ли забыли; не хватало ещё для начала столкнуться нос к носу с кем-нибудь из бывших сослуживцев. Это только кажется, что Лондон – такой большой город. Нет, Джои нужен Нью-Кастл. Утром того дня, когда отправляется рейсовый автобус до Торонто, он, не торгуясь, продаёт свой красный пикап. Ну, что ж, да, за гроши, зато быстро. Денег остаётся с гулькин нос, проклятый паспорт сожрал всю наличность. Это дорога в один конец.
В аэропорту Нью-Кастла Джои без проблем проходит паспортный контроль и берёт в прокате тачку, такую, чтобы при случае не ломать себе голову, как перемещаться по лесам и буеракам. Снова джип, и снова пикап.
– Только серый, если можно, – бурчит Джои, с юмором оценивая ситуацию: тут проблема крутости не актуальна. Скорее, наоборот, надо быть понезаметнее.
– Приятного дня, сэр! – конечно, говорят ему, возвращая уже почти совсем пустую кредитку.
Джои садится за руль, испытывая единственное желание: убраться подальше и остаться одному. Под колёсами бежит асфальт, и через некоторое время он останавливается у столба с надписью "Нью-Кастл. 20 миль". Чёртов столб он видел только раз и ночью, но полицейский остаётся полицейским всегда, даже если последние три года занимается тем, что копает могилы и убирает с надгробий засохшие цветы.
Джои от греха подальше загоняет машину в лесок – на всякий случай, по привычке – и вспоминает, что в тот раз он загнал её чуть ли не в то же самое место. Дальше его ждёт весьма неприятное путешествие, но что поделать, если мозги окончательно съехали набекрень? Ведь в противном случае вообще не стоило затевать всю эту канитель.
В Британии значительно теплее, чем в Гуэлфе, и в конце марта лес уже зелёный. Наконец, Джои добирается до забора с надписью "Не пересекать. Частное владение" и немного притормаживает. Вот! Вот тут должно начаться это нечто, сквозь которое надо идти, будто через минное поле. Ну, что ж, вперёд, солдат, труба зовёт. Джои минует забор и движется дальше.
Что-то... есть. Не слишком-то приятное, немного страшное, и – чужое, да. Но ничего такого, чего он не мог бы миновать. Впрочем, кажется, Джои удивляется напрасно: его когда-то провели сюда, ему дали пропуск. "Доступ на секретный уровень", – с юмором думает он.
В конце пути его встречают развалины. Вот как... Ничего не изменилось, кроме, пожалуй, того, что разрослась всякая растительная дрянь. Всё остальное пребывает в том же виде, в котором он оставил поместье, уходя и поспособствовав тому, чтобы оно превратилось в обгорелую груду битых кирпичей.
– Привет, Близзард, – говорит Джои этой груде, словно она оживёт и ответит.
А что именно, чёрт подери, он ожидал тут увидеть?!
– Думал, ты встретишь меня у порога и воскликнешь: "Джои, старик, однако, у тебя была хорошая СИ-4, мне пришлось строить всё заново!" – он по привычке продолжает общение с руинами в том же духе, хотя шутить ему сейчас совсем не хочется. – Но, кажется, я обломался, да?
Джои присаживается на остаток стены; плевать, его джинсам точно не поплохеет. Берёт камушек и начинает подбрасывать его, вверх-вниз. Сам не понимая, зачем, и, главное, кому, рассказывает новости последних трёх лет. Словно на могилу пришёл, – мелькает мысль. Точно, могилу – для той мрази, которую он положил отдыхать под камнями. Но не для Близзард.
– Ты знаешь, Близзард, честно говоря, я пришёл к тебе, – наконец, говорит Джои. – Похоже, я пока не настолько стар для того, чтоб не искать на свою башку новых приключений. В Канаде с этим тухло, Близзард, – хотя бы даже потому, что я не могу палиться и лезть в силовые структуры: вот как весело мы с тобой проводили время здесь.
Руины молчат. Дует ветерок, светит солнце, вокруг копошится какая-то крошечная живая дрянь...
– Где тебя носит, а? – Джои кажется, что он произносит это строго, но на самом деле выходит жалобно. Впрочем, кого стесняться – ему, человеку, ищущему возле руин нечеловеческого обиталища неизвестно что? Последний шанс, перед тем, как спрыгнуть из окна или пустить себе пулю в лоб? Последнее дело, перед тем, как окончательно превратиться в алкоголика с трясущимися руками и решетом вместо мозгов?
– Можно было хоть раз оторваться от своих жутко важных дел и навестить меня? – пеняет он. – Могли бы, к примеру, выпить чаю. Знаешь, для разнообразия. Вообще-то я живу на кладбище, спорим, тебе бы понравилось?
Последнюю возможность вернуть то, что другие называют дерьмом: кровь, боль... и единство с кем-то, вместе с кем ты – часть чего-то большего... Даже если однажды стало ясно, что ты, защитник правопорядка – одно целое с киллером-"чистильщиком", с бывшей заключённой, носящей на плече отпечаток тюремного тавра.
– И, да, ты монстр, я уже это говорил? – он невесело смеётся. – Но знаешь, в чём засада? С не монстрами я начинаю заживо разлагаться.
Ладно, если не саму Близзард, то Джои хотел найти хотя бы зеркало, а уж потом он придумал бы, что и как с ним делать. Но неужели он всерьёз надеялся, что тут уцелеет кусок стекла больше, чем зеркальце в дорожном несессере?!
Ладно, если не Близзард, то кого-нибудь из них. Впрочем, нет, – спохватывается Джои. "Кого-нибудь" он видел тоже, и если бы не эти "кто-нибудь", ему не пришлось бы делать такое с поместьем.
Значит, всё равно всё упирается в зеркало. Любой ценой найти сквозное зеркало, а там разберёмся. Возможно, всего-то и надо – представить себе того, кого ищешь, по такому же принципу, как они представляли себе место, куда требовалось попасть. "Подумаешь, бином Ньютона", – думает Джои, вертя закопченный камешек, от которого ладонь уже стала серой.
"Жду от вас скорых успехов в межрегиональной группе, Купер. Сегодня вы выезжаете в Шотландию..." – слышит он голос шефа. Точнее, бывшего шефа.
Да, Джои кое-что знает о Шотландии. О "нехороших местах", где он уже совершенно точно навалит в штаны, потому что как раз туда его никто не приглашал.
Но...
Супермаркеты. "Здравствуйте, миссис, чудесное утро". Кредитки. Почта. "Подпишитесь на журнал "Рыбалка", мистер!" Машина. "Послушай-ка, а почему ты не поменяешь стереосистему, тогда ты точно переплюнешь Хуча из Гуэлф-Лэйк..."
"Чем я могу вам помочь, сэр?"
"Спасибо за звонок, сэр!"
"Приятного дня, сэр!"
"Благодарим, что пользуетесь услугами нашей фирмы, сэр!"
Господи боже, нет! Ещё чуть-чуть – и он попросту рехнётся.
Лучше навалить в штаны и рискнуть, но найти этот путь в никуда, чем и дальше переползать изо дня в день, как идиот, тупо радуясь тому же, чему и все остальные люди.
"В Шотландию", – решает Джои и выкидывает чёрный камешек в траву.

[Мать Метели]

Глава 12

Орехи сэра Балларда сильно выручают Дорин, чего уж там. Казалось бы, всего ничего, холщовый мешочек размером с два кулака, но она всю ночь ест их, раскалывая дверью. Кажется, за прошедшие полгода её желудок сильно уменьшился и ей уж точно не нужны разносолы.
Наконец, свеча догорает и на востоке над горами зажигается полоска зари. Дорин выкидывает кучу ореховой скорлупы и снова возвращается к невесёлым мыслям о деревенских помойках. Как, как, чёрт возьми, поступить? Изобразить из себя бродяжку, неизвестно каким ветром занесённую в эти края? Конечно, рано или поздно её об этом спросят. Ну, что ж, можно изобразить глухонемую бродяжку. Хуже другое: рано или поздно кто-нибудь узнает в ней студентку-фольклористку – но тогда каким образом, скажите на милость, она превратилась в глухонемую побирушку?
Хорошо, ладно, на тему помоек она подумает ночью, а сейчас надо просто пойти в лес и нарвать сныти или крапивы – это лучше, чем ничего. Даже если сныти тут нет, то крапива наверняка есть везде, куда ни ткни.
В Кастл Макрайан холодно. Дорин понимает, что её уже пробирает до костей; тогда она разжигает камин и начинает мечтать о горячем супе из крапивы. Она сидит на кровати, обхватив себя руками; для того, чтобы спать, в голове слишком много мыслей.
– Дитя, теперь всё это принадлежит тебе, – говорит Красная Дама, широким жестом обводя владения Дорин. – Ты – единственная хозяйка всего этого. Правда, здорово?
– О, да, Морриган, – Дорин поднимается с кровати и делает несколько лёгких шагов по комнате, словно танцует.
– И этого... – она ласкает дверной проём, рискуя занозить руку о старое дерево.
Ещё пара шагов – разворот – пара шагов.
– И этого... – она со всей силы дёргает малиновый балдахин над кроватью, и он обрушивается вниз, вздымая облако пыли.
Пара шагов – разворот – пара шагов.
– И, конечно, этого... – под руку попадается серебряный кубок с гербом – и со звоном летит на пол, исчезая под кроватью.
– Тут по-прежнему полно уборки, – строго говорит Дорин, закончив свой танец. – Но мы ведь справимся, правда?
Она справится. Она не справилась бы, сидя сейчас в каком-нибудь мотеле и тупо пялясь в экран телевизора, в то время как вокруг копошились бы сотни людей.
– Конечно, – подтверждает Морриган, изогнув бровь. – А я могу спеть тебе песню о леди в красном.
– Вот как? – можно представить, что это за история. – Ты знаешь песню о леди в красном?
– Я знаю кучу песен, – авторитетно говорит Морриган, назидательно поднимая палец и отмахиваясь веером. – Она о некоем Месгрейве и леди Барнетт.
– И кто это такие? – Дорин не удивилась бы, если б Морриган лично знала эту леди – или даже ею бы и оказалась.
– Понятия не имею, – легкомысленно говорит та. – Только представь: однажды молодой вассал увидел в церкви трёх дам. Одна была в зелёном, другая в белом, ну, а третья – чудо, как хороша, – в красном. Увы, это была жена его лорда.
– Я, кажется, уже знаю, чем всё закончилось. Наверняка опять каким-нибудь зверством, – произносит Дорин, подозревая, что недалека от истины.

Some came down in white velvet,
And other some in green;
Lord Burnett’s lady in red scarlet,
And shin’d like ony queen.

Дорин сдирает с кровати покрывала. Зелёный? Нет. Белый? Хм... Тоже нет.
– Ну, да, лорд узнал о любовной связи и убил обоих, – с сожалением говорит Морриган. – Но что ж ты хочешь, дорогая, в старину люди не были склонны распускать сопли. Впрочем, мне тоже жаль – не случись так, песня была бы длиннее.
– Его жена, в отличие от тебя, слишком медленно соображала, – Дорин хохочет и поднимает с кровати пыльный балдахин из выцветшего бархата. Красный? Пускай будет красный. Ещё бы он не был таким ветхим... впрочем, кому какое дело до дыр, если её не увидит ни одна живая душа?

В бархате белом – дама прекрасна
Зелёный по нраву красавице-деве
Но лорда супруга в бархате красном
Прошла, как только под стать королеве.

Она берёт свою корзиночку и принимается за дело. Через некоторое время из дырявой тряпки вырезан более-менее целый кусок. Дорин хорошенько выколачивает из него пыль и повязывает крест-накрест – как повязала бы платок, будь у неё такая роскошь, как шерстяной платок.
– Владетель этого... – Дорин делает книксен, пальцами придерживая край юбки, а другой рукой касается стены.
– И этого... – шаг, шаг, ещё шаг странного танца; она разводит руки в стороны и нежно обводит пальцами оконный пролёт, утонувший в каменной толще.
– Кастл Макрайан! – кричит она изо всех сил и выходит вон. По гулким коридорам разносится эхо – и гаснет там, где туннели полуобвалились. – В тюрьме было несладко. Но я вернулась.
Выходит из-за туч солнце, и волнуются у подножия замка старые дубы.
"Вернулась", – чудится ей.

...Но лорда супруга в бархате красном
Прошла, как только под стать королеве...

Дорин аккуратно закрывает тяжёлую дверь, со всей силы потянув её за кольцо, и, напевая, отправляется в лес.


Она находит крапиву и только тогда понимает, что сваляла дурака, не взяв ни корзины, ни мешка, ни каких-нибудь варежек или, на худой конец, тряпки – ведь не собирается же она брать это голыми руками?
Ладно, бывало и похуже. Дорин оборачивает руки юбкой и рвёт жгучие ростки, пока не набирается порядочная кучка. Потом кое-как, обжигаясь, сгребает крапиву в подол.
Между деревьев скользит чья-то тень. Только этого не хватало! Дорин чувствует, что ей совсем не хочется встретить тут человека, даже если у него с собой вдруг окажется мешок с едой и он добровольно предложит ей половину. Дорин шарахается в сторону, за дерево, чуть не отпустив подол, но вовремя спохватывается: только что сорванная трава посреди леса наведёт на размышления кого угодно, если, конечно, там не медведь... Впрочем, ведь Макрайан утверждает, что в этих горах уже пятнадцать веков нет никого крупнее барсука.
– Грейн? – Дорин узнаёт деревенскую знахарку и от облегчения снова чуть не разжимает руки, рискуя вывалить содержимое юбки на землю.
На старухе меховая безрукавка, такая, какой сейчас Дорин может только позавидовать; в руках корзина с корешками, перепачканными землёй, в глазах – удивление. Дорин не хочет её разочаровывать, но нет, мэм, она не решила податься в отшельники, или поставить эксперимент по выживанию только на подножном корме.
"Наверняка собирает какие-нибудь свои ведьмовские травы", – вполне резонно предполагает Дорин.
– Вы вернулись, мисс? – первым делом спрашивает старуха.
В её голосе столько изумления, что подбородок Дорин сам собой поднимается вверх. Нет, что вы, она и не думала возвращаться, она всего только заехала сюда на экскурсию, ради острых ощущений примерить наряд Золушки и в качестве нового метода похудания поесть крапивного супа. Ведь ей наверняка пора сбросить лишний вес, к тому же в Лондоне такая скука...
– Что ты здесь делаешь? – Дорин не слепая, но должна же она спросить хоть что-то?
– Ах, это! – Грейн прижимает свою корзину к груди. – Я же ведьма, мисс... – говорит она и тут же пугается – так, словно увидела, по меньшей мере, привидение.
– Что с тобой? – Дорин оглядывается, не стоит ли кто у неё за спиной – такой вид у старухи.
– Простите, миссис Макрайан. Я всего только старая дура, – лицо у той сморщивается, словно печёное яблоко.
– Чего тебе бояться, Грейн? – в сердцах говорит Дорин. – Ты же знаешь, что Макрайан уже не наместник, к тому же он в Олдгейте.
Однако старуха пригибается, будто старается стать незаметнее. Оказывается тут, среди лесов, замотанная в драную штору, и с подолом, полным сорной травы, Дорин, как ни странно, действительно является для неё кем-то значимым.
– Сегодня в Олдгейте, а завтра во Внутреннем Круге, мадам, – говорит она чуть ли не с поклоном и продолжает, в этом своём любимом стиле, словно перед ней не Дорин, а деревенская простушка, пришедшая поворожить на женихов: – Так было, так будет...
– Мне от этого не легче, Грейн, – обрывает Дорин, начиная раздражаться. – От того, что, возможно, случится завтра, сегодня еда не свалится с неба, словно по волшебству, и я рискую сдохнуть с голоду, даже будучи такой крутой, как ты себе возомнила. Я буду жрать с помоек, нет проблем, в тюрьме тоже кормили не на убой. Но мне будет существенно легче хотя бы сейчас общаться с тобой безо всех этих словесных выкрутасов.
– С помоек, мадам? – удивляется старуха. Чёрт подери, опять она за своё. Похоже, Грейн не переделать.
– Вам не стоит светиться перед теми, кто здесь живёт, мэм, – видимо, "мэм" в её понимании и есть обращение без выкрутасов. – В конце концов, есть я. Знаете, мэм, в этих горах иной раз достаточно просто родиться ногами вперёд, чтобы тебя всю жизнь считали ведьмой, не нужно даже и уметь ничего... эдакого. Тут есть свои минусы. Как и свои плюсы.
Дорин молча слушает, не совсем понимая, при чём тут то, что Грейн родилась ногами вперёд. У неё эти слова прочно ассоциируются с похоронами, но никак не с рождением.
– Я живу на отшибе, но всегда есть какие-нибудь клиентки, желающие избавиться, скажем, от лихорадки, – нараспев сообщает Грейн. – И они уверены, что для этого требуется закопать их волосы или ногти под чьим-нибудь порогом. И, конечно, никто не сделает этого лучше, чем я.
– И сработает? – живо интересуется Дорин.
– Понятия не имею, мэм, – хитро отвечает Грейн. – Но ведь я ведьма, вы не забыли? Моя задача – делать так, чтобы болезнь таким образом переходила на кого-нибудь другого. Все колдуны занимаются разной дрянью, да-да, мэм. Иначе из меня получилась бы никуда не годная ведьма, к которой бы не пришёл ни один сельский олух.
– Вот как! – Дорин хохочет, понимая, что большей нелепицы она не слышала.
– Им куда полезнее было бы пойти в старый лес и оставить болезни дубам, точно так же выдернув у себя клок волос, – ворчит Грейн. – Но, с другой стороны, если бы они решили перестать бояться старого леса, и прекратили строить козни друг другу, я лишилась бы дохода.
– А они не боятся, что ты сглазишь их самих? – "Кто же не знает, что по ногтям или волосам проще всего навести порчу?" – думает Дорин.

[Мать Метели]

– Конечно, боятся! – Грейн воздевает руки. – Но, мэм, природа людей такова, что лучше они рискнут остаться без глаза, если есть хоть малейшая вероятность того, что соседка останется без обеих. Поэтому я могу когда угодно появляться около жилья. – Так вот к чему она городила всю эту чушь! – И большинство думает, что я делаю это именно ради их блага. А другие не думают ничего, потому что не верят в колдовство, смотрят телевизор или просто спят.
– Спасибо, Грейн, – Дорин не может не поблагодарить за предложенную помощь, но она до сих пор не представляет, как это будет выглядеть на деле?
– Думаю, я могла бы кое-что передавать для вас – через зеркало Морриган...
Ах, да! Точно! Как Дорин могла забыть! Морриган!
Но ведь старуха не просто старуха, она не совсем человек, а, значит, это зеркало – не просто зеркало...
– Почти просто зеркало, – со вздохом объясняет Грейн. – Если не считать того, что это один из Секретов Семьи Макрайан.
Чёрт подери! Но как же так! Только появился крошечный проблеск надежды, как выяснилось, что это всего лишь что-то вроде крысиного лаза. Ведь будь в её распоряжении сквозное зеркало и отпирающее его кольцо, наверное, можно было бы придумать что-то, о чём ей говорил сэр Баллард. Дорин не уверена, что она этого хочет – напротив, вот именно она, Дорин, сама по себе, не хочет, потому что до чёртиков боится всего, что связано с Межзеркальем. Да только она уже не просто Дорин – и она уже не сама по себе...
– Я старше, чем кажусь, мэм, – со вздохом поясняет Грейн. – И над моей седой головой пронеслось столько всякого, что иной раз не верится, что это было со мной. Я уже и не помню, куда подевалось моё старое зеркало... Ах, да, кажется, его разбили трое селян, которые увидали, как я причёсываюсь, сидя на крыльце – они вообразили, что я насылаю на них проклятье.
– Мне кажется, или ты и правда насылала на них проклятье? – серьёзно спрашивает Дорин, вспоминая, что она никогда не видела старуху с непокрытой головой.
– Нет, – смеётся Грейн. – Но, знаете, трудно держать под контролем сразу троих. Зато я смогла отделаться только разбитыми стёклами.
Она молчит, улыбаясь чему-то своему, что скрыто там, за бездной времени.
– Когда-то и мне хотелось пройти на изнанку и, может, просто выпить с кем-то грога. Но, оказалось, мне просто не к кому ходить, – наконец, произносит она.
– А кольцо? – с замиранием сердца спрашивает Дорин, всё ещё на что-то надеясь.
– Нет, мэм, – с сожалением говорит старуха и вытягивает вперёд руку, коричневую и похожую на связку сухих корешков. – Странно было бы для деревенской знахарки носить на пальце драгоценность. А потом оно куда-то запропало.
Ни зеркала, ни кольца. Ничего, кроме небольшой помощи; её трудно назвать дружеской, старуха трясётся за себя, но, чёрт возьми, кому, как не Дорин, её понять?! Ты сделаешь всё, что угодно, если зависим, если ты – всего только маленький человек, балансирующий на границе жизни обычного провинциального городишки и чего-то ещё, чему ты тоже не можешь принадлежать без остатка...
– Должно быть, скучно на отшибе? – отстранённо спрашивает Дорин, думая о другом.
– Не для меня, мэм, – Грейн оглядывает её с ног до головы и стягивает свою меховую жилетку. – Иногда можно устроить партию в карты. Однако Морриган приноровилась мухлевать. Думаю, по ночам в Кастл Макрайан зуб на зуб не попадает от холода, – ворчливо говорит она, предвосхищая вопрос.
Дорин подтыкает подол, так, чтоб крапива не вздумала сбежать, и принимает подарок. Каким бы ни был завтрашний день, теперь за него ответственна она. Грейн должна быть уверена в том, что беда не придёт со стороны Кастл Макрайан.


Дорин возвращается домой – и ловит себя на мысли, что снова думает об этом месте, как о доме. Деревья подступают почти к самым стенам, зато в крепостной двор проникает солнечный свет, и Дорин чувствует, что от камней волнами поднимается тепло. Она пальцами трогает мох, выросший на стенах, сами стены, каждую выбоину, каждую трещину, кожей вбирая в себя это место.
Вдруг раздаётся шорох потревоженного щебня и во двор заглядывает серая морда с жёлтыми глазами, которые уже не кажутся Дорин такими жуткими.
– Заходи попозже – если ты, конечно, любишь крапивный суп, – говорит она собаке, и к вечеру выставляет за дверь полную миску.
Зажигаются первые звёзды, но собака не показывается, быть может, уже найдя себе обед посытнее.
– Хотела бы я знать, какого друга ты мне предвещаешь? – со вздохом говорит Дорин, утром обнаружив, что миска всё-таки пуста.
Крапивный суп теперь кажется ей самым вкусным блюдом на свете, жарко горящий очаг – дворцовым камином, а макрайановская кровать, лишённая балдахина – самой мягкой в мире постелью. "К тому же сверху теперь не будет сыпаться мусор", – весело думает Дорин, слушая треск поленьев. Она засыпает прямо так, не раздеваясь, спрятав нос в отворот подаренной ей жилетки. Поначалу Дорин пребывает в непоколебимой уверенности, что мех просто обязан пахнуть какой-нибудь дрянью, но он не оправдывает её ожиданий и пахнет травами и топящейся печкой... Время от времени из огня выстреливает уголёк, но тут почти нечему гореть, и рядом всегда есть Красная Дама...
Ещё почти рядом есть сэр Баллард. Слово "почти" не считается, потому что сэр Баллард взял моду стучать палкой и столь громогласно требовать её пред свои ясные очи, что это слышно, верно, даже на улице.
– О чём вы говорили с полукровкой? – строго интересуется он.
– На каких свалках лучше всего красть еду, – шутит Дорин.
– Переждите, – снова смущённо говорит старик.
– К тому же у неё всё равно нет ни кольца, ни зеркала, – ей не кажется, что сэру Балларду есть какое-то особенное дело до полукровки, скорее всего, ему просто скучно.
– Уж не ради ли этого вы любезничали с полоумной старухой? – он повышает голос и снова принимается упражняться с палкой – так, что, кажется, зеркало затрясётся и вот-вот слетит со стены.
– Если вы не помните, то вы сами советовали мне засунуть гордость куда подальше, – язвительно напоминает Дорин, опасаясь всё же произносить слово "задница".
– Речь шла о еде, если вы забыли, – резонно говорит он. – Вопрос с едой мы обсудили, а ничего другого вы у меня и не спрашивали. Зато первой, кто удостоился вашего внимания, была нищенка, давно выжившая из ума!
– Вы хотите сказать, что знаете, где бы мне взять кольцо и зеркало? – Дорин теряется.
– Я хочу сказать, что первый, кого вы должны спрашивать о чём бы то ни было, это я, – надменно говорит противный дед. Дорин за глаза окрестила его "картошкой". – Или какой-либо ещё член Семьи. Но никак не ваши новые друзья, какими бы замечательными они вам не казались.
Дорин оглядывается. Чем чёрт не шутит, может, и впрямь где-то по соседству есть ещё одно, целое зеркало, про которое Макрайан попросту не знал?
– Что вы вертитесь, словно вас кусают блохи? – капризно вопрошает сэр Баллард. – Смотрите на меня, если беседуете со мной, а не с кем-то ещё.
– Простите, сэр, но разве в Кастл Макрайан есть другое зеркало? – в лоб спрашивает Дорин. – Тогда почему Сектор не воспользовался им, чтобы прийти, а Уолден – чтобы уйти?
– Всему своё время, – подозрительно туманно отвечает старик. – Я говорил это к тому, чтобы вы поменьше трепали языком с чужими людьми.
Дорин замолкает. Что значит "своё время" – и хорошо это или плохо? И что делать ей? Вытрясать из старого хрыча припрятанное стекло – иди довериться его словам? А, между тем, лично для него время уже и впрямь перестало играть хоть какую-то роль.
День сменяется ночью, а затем утром нового дня. Капризный старик желает общаться довольно часто, и для Дорин это именно старик, а не зеркало, которое при желании можно развернуть лицом к стене или вообще убрать в кладовку. Когда-то у неё был ворчливый дед, но Дорин вряд ли могла предположить, что живой дед и обитающий в зеркале – почти одно и то же.
Может, это иллюзия, но скоро Дорин начинает казаться, что раньше тут было значительно спокойнее. Не трещали поленья, не бурлил на плите суп, зеркала висели на своих местах и надменно молчали, и даже северный ветер опасался подлетать близко и пузырями раздувать сушащееся на верёвке бельё.
Вопли сэра Балларда эхом разносятся по Кастл Макрайан.
– Да, да, добрый день, сэр, но у меня из-за вас сейчас выкипит вся вода, – с места в карьер сообщает Дорин.
"Хорошо, хоть за вами не надо выносить горшок, мистер", – ехидно думает она.
– Я ведь не прошу мыть мне ночную вазу, – тут же заявляет сэр Баллард и величественно задирает подбородок. – Разве вы не заметили, что я не имею привычки звать вас просто так?
"Если только для того, чтобы отругать за что-нибудь ещё", – с юмором добавляет она про себя.
– Опёка владетеля нарушена, и вблизи замка кто-то есть, – вдруг говорит старик. – А вы за каким-то чёртом сидите себе со своими кастрюлями, как кухарка, и в ус не дуете. Ну, что ж, сидите и дальше, если вас больше прельщает роль поварихи.
Дорин стоит, разинув рот, словно только что он вылил ей на голову ведро воды, а потом и самим ведром от большого ума шарахнул по затылку.
– Кто-то – это Сектор? – она ловит себя на том, что пальцами правой руки изо всех сил сжимает левое плечо, где под материей прощупывается давно заживший косой рубец.
– Кто-то – это не знаю, кто, – раздражённо сообщает сэр Баллард. – Могу сказать одно: он человек. И не спрашивайте меня, за каким лядом он лезет через опёку и как до сих пор не побежал от страха прятаться под юбку к своей мамаше.
Вот это новость! Но что она может сделать даже с человеком... – Дорин обрывает себя на середине мысли. Вопрос не в том, что она может, вопрос в том, что она должна смочь.
– Другим разом будьте внимательнее, – брюзжит ей вслед старик. Эта леди будет внимательнее. Она будет жёстче. Ещё многим вещам предстоит научиться, ну, да ничего. Ведь она – Макрайан...

[Мать Метели]

Глава 13

Граница с Шотландией позади, и впереди Джои ждёт то самое "нехорошее место". Он догадывается, что ещё неизвестно, что страшнее: владетель, скрывающийся за невидимой стенкой, – или аборигены, которые наверняка прекрасно помнят бравого детектива Купера, пулей промеж глаз навсегда успокоившего их Шерифа.
Джои по памяти находит дом Макдауэла и со свистом гонит мимо, проезжая дальше на пару-тройку миль. Он помнит про тонированные стёкла, но испытывает непреодолимое желание пригнуться к рулю. Джои выбирает место, где можно оставить джип, загоняет тот в просвет между деревьями и забрасывает ветками. До старого леса довольно далеко, да и направление он помнит только приблизительно, ну, да ладно. Лучше вернуться пешком, прячась от каждого шороха и рискуя проблуждать дотемна. В последний момент Джои спохватывается и забирает из машины солнцезащитные очки – "Поляроид". Он от всей души надеется, что эта мера предосторожности сработает, хотя бы не дав сразу же превратить его в безвольную марионетку. То, что хорошего ждать не приходится, он уверен на сто процентов. Что ж, пусть так, остаётся уповать на удачу.
Джои даёт круг, чтобы, не приведи Господи, не наткнуться на кого-нибудь из местных, например, на чумного старика, который носится с "нехорошим местом", как дурень с писаной торбой. Джои не думает, что старый хрыч совсем потерял мозги и забыл, что происходило здесь три года назад – и что такое линчевание. А именно оно ему и светит, и Джои, как пить дать, рискует выехать из города в виде трупа в смоле и перьях, – если, конечно, в этих горах не придумали чего-нибудь позаковыристее.
Джои блуждает несколько часов и вот, наконец, доходит до старого леса. Чёрт! Оказывается, он помнит это место до каждого дерева, до каждой проклятой травинки. И именно сейчас должно начаться самое "оно".
– Ну, валяй, начинай! – вызывающе говорит Джои, точно эта невидимая стенка живая и от неё ожидается ответ.
Нет, не живая. Но ответ есть: сильнее, сильнее, ещё сильнее... Канадский север, он, замороженный во льду, не чувствующий ни ног, ни носа, ни ушей, и панический ужас – оказаться на каталке остатком тела, у которого ампутировали всё, что только можно...
– Ах ты, сука! – говорит Джои, сжимая зубы. – Плевать я хотел!
Шумит ветер в кронах огромных дубов – и завывает метель, где-то там, под мерцающей авророй севера.
– Плевать! – орёт Джои, как полоумный. – Пошёл к чёрту!
Кто именно пошёл или пошла, он понятия не имеет, но пусть это нечто катится куда подальше: он должен пройти, хоть убей.
И не может.
Джои опускается на колени и с такой силой сжимает в горстях выдранную с корнями траву, что белеют костяшки пальцев. Он постоит тут немного и отдохнёт, а потом попробует снова. Может быть...
Впереди, совсем рядом с ним угадывается какое-то движение. Джои всё-таки поднимает глаза – и встречается взглядом с другими глазами, зелёными, как поблёкший осенний склон. В первый момент до него доходит только то, что это женщина, потому что на ней надета куча юбок, ничего больше он разглядеть не в состоянии.
– Обязательно гулять именно на моей горе? – мрачно спрашивает она.
На её горе. Кроме того, у неё тут не возникает, кажется, никаких проблем, значит, Джои рискует жизнью, если промедлит хотя бы секунду.
– Я друг Близзард, – скороговоркой произносит он, пока эта женщина не успела выкинуть какой-нибудь малоприятный фортель.
– Вот как? – после секундного размышления говорит она. – Я тебя не знаю.
Конечно, откуда она может его знать, если он человек?!
– Близзард здесь нет, – добавляет женщина.
– Помоги, – Джои решается на отчаянный поступок, пока она не опомнилась и не шарахнула его какой-нибудь дрянью, и протягивает руку.
Она снова секунду размышляет, а потом берёт его за руку... и всё кончается. Господи Боже! Он станет таким хорошим, он будет каждое воскресенье ходить в церковь, только чтобы никогда, никогда больше не столкнуться с этим... этой... с этой чёртовой штукой.
Женщина начинает молча взбираться в гору, не выпуская его пальцев, и Джои послушно ползёт следом. Наконец, он может её рассмотреть хотя бы со спины: две или три дорогие, но полинявшие юбки одеты одна на другую, меховая жилетка, поверх которой туда-сюда болтаются волосы, заплетённые в косу, на ногах меховые сапоги.
– Тут так холодно? – он решается прервать молчание и начать устанавливать дипломатические отношения. В шотландских горах не жарко, Джои в курсе, однако женщина похожа на капусту.
– В Кастл Макрайан – да, – говорит она.
В этот момент перед ними открывается некогда величественная постройка, в которой, по мнению Джои, сейчас могут жить совы и летучие мыши, но никак не люди. Или кто-то вроде. Они, всё так же за руку, проходят внутрь.
– Я тебя не знаю, – ещё раз говорит она и Джои догадывается, что неплохо бы представится.
– Джои Купер, ныне Джои Райс. Отдел по борьбе с наркотиками. Полицейский. Правда, бывший, – он вываливает ей правду-матку, а не то, что написано у него в синеньком канадском паспорте. Какого чёрта? Если она захочет, всё равно вывернет его мозги наизнанку, не пошевелив и пальцем.
– Дорин Макрайан, – она называет своё имя, а Джои в это время как раз созерцает всё то, что осталось от сквозного зеркала. От Близзард он слышал фамилию Макрайан, должно быть, это его жена или сестра, но это открытие не идёт ни в какое сравнение с тем, что он видит прямо перед собой. Стоило проделать такой путь, чтобы наткнуться на пустую раму и кучу осколков...
– Чччёрт подери, – вырывается у него против воли. – Зеркала нет.
– Как и кольца, – равнодушно добавляет она.
– Хрен с ним. Кольцо есть у меня, только без зеркала это красивая безделушка, – Джои демонстрирует ей палец.
– Где ты его взял?! – Дорин так резко подаётся вперёд, что до него мгновенно доходит, что эта штука важна для неё, как воздух.
– Чего только не бывает на свете, – неопределённо отвечает Джои, успев отдёрнуть руку. – Кстати, а куда делось ваше кольцо?
– У меня его и не было, – говорит она. – Я человек.
Джои чувствует себя так, словно ему заехали по голове как минимум кувалдой. Какой, к чёрту, человек?! Без труда проходящий опёку владетеля и проводящий его?
– Как человек? – опешив, спрашивает он. – Ты – человек?!
Она оборачивается так резко, что коса взлетает и хлещет её по щеке.
– Обращение "ты" оставь для своих человечьих друзей, – его обдаёт холодом. – Для тебя я леди Дорин. В крайнем случае, миссис Макрайан.
От её взгляда у Джои пропадает всякое желание возражать, словно он попал на приём к королеве и неожиданно потерял штаны. Ну, нет, шалишь, – думает он. Какие-то их игры статусов, которыми девке, видать, заморочили голову. Однако номер не пройдёт; только не с ним, дорогая. И оба они – извиняйте, миссис, леди, или как вас там – на равных, если не считать того, что он сильнее просто физически.
– Вам пригодилось бы это кольцо? – Джои умеет вовремя проглотить то, что не по нраву.
– Да, – наконец, говорит она.
– Слушай-ка ты, миссис, – сообщает он. – Похоже, нам обоим нужна пара "зеркало-кольцо", уж не знаю, для чего тебе, но это выяснится позже. Поэтому варианта только два: или мы приходим к соглашению и начинаем плодотворно сотрудничать – или нет.
Она молчит. Ну, что ж, пусть думает.
– Близзард я звал просто Близзард, кровавую суку Легран я в глаза звал кровавой сукой Легран. Никто из них не отрицал, что они бывшие зечки со съехавшей крышей, впрочем, так же, как и твой Макрайан. Это не хорошо и не плохо, это факт. Скажи мне, что они по сравнению с тобой невинные овечки, и я буду расшаркиваться перед тобой каждый раз, как увижу.
Не успевает Джои закончить этот пассаж, как получает оплеуху такой силы, что у него звенит в ушах.
– Если я услышу хотя бы ещё одно слово про мистера Макрайана, – доносится до него, – тебя будут искать по частям. Раскиданного по всей территории округа Эдинбург.
Ах ты, стерва! Ну, погоди у меня, – злобно думает Джои, сжимая кулаки и готовясь показать ей, почём фунт изюма.

[Мать Метели]

– Не советую, – она дерзко смотрит ему прямо в глаза и даже не думает отступить хотя бы на шаг назад. – Не знаю, как насчёт съехавшей крыши, а всё остальное...
На этом месте она стягивает с плеча ткань платья и демонстрирует ему выжженный зигзаг, который Джои видел тысячу раз – и, кажется, тысячу лет назад. Вот так так! Теперь юрисдикция Утгарда распространяется на людей?!
– Давай замнём. Прости, я погорячился, – Джои понимает, что, кажется, и впрямь хватил через край. – Однако ты разбила мне нос.
Он только теперь замечает, что на пол шлёпаются тяжёлые красные капли.
"Ладно, чёрт с тобой, – думает Дорин. – Да и была бы охота".
– Не развалишься, – говорит она. – Для того чтобы остановить кровотечение, надо проткнуть жабу, подождать, пока она издохнет, положить в мешочек и повесить тебе на шею.
Джои в некотором недоумении выслушивает новость.
– Пожалуй, если я буду ждать, когда ты проделаешь всю эту ерунду, я издохну сам, – резонно возражает он.
– Ещё могу предложить мох с черепа покойника, – да, отличная альтернатива, против фактов не попрёшь. – Правда, понятия не имею, где бы взять покойника.
– Нет уж. Давай как-нибудь обойдёмся без покойников, если ты, конечно, не против, – говорит он, попросту прикладывая к носу рукав.
– Как, ты сказал, тебя зовут? – переспрашивает она.
– Джои.
– Ладно, Джои, – уже спокойно говорит Дорин. – Можешь звать меня Макрайан.


"Да уж, невесело тут", – скептически думает Джои несколько дней спустя.
Эти несколько дней он приходит в себя, словно бежал марафон длиною в жизнь, а потом уткнулся носом в кирпичную стену. Это почти конец пути. Всё. Дальше некуда. Точнее, дальше зеркало, которого нет... Или есть?
Начать с того, что тут просто напросто голодно, – размышляет Джои, в очередной раз похлебав супа с плавающими крапивными шматками.
– Никогда бы не подумал, что буду жрать траву, – хмуро говорит он Дорин, отодвигая миску. – Это ещё хуже, чем собачий корм.
– Если бы ты посидел голодный неделю, спорим, стал бы жрать всё, что угодно, включая кору от деревьев? – Дорин убирает посуду.
– Такой роскоши, как тарелки, тут нет, правда? – ехидно спрашивает Джои.
– Такой роскошью, как терелки, мы будем пользоваться хоть сейчас, если ты станешь посудомойкой, – говорит она.
– Это не мужское дело.
– Челяди тут нет, – парирует Дорин. – Специально для тебя я могу сервировать стол на двадцать персон и уставить его фамильным фарфором, только, боюсь, там всё равно будет плавать та же самая крапива. А пока, полагаю...
– Послушай-ка, – перебивает он, не желая слышать никаких "пока", не относящихся к сути проблемы. – Я, конечно, понимаю, что играть в Золушку гораздо прикольнее, чем делать дело, однако, может, займёмся делом?
– Каким? – Дорин отворачивается и начинает-таки ковыряться с этими своими кастрюльками, так, что Джои не видит её лица. Вот стерва! – И, да, если тебе интересно, я предпочитаю играть в принцессу, заточённую в башне.
– Если ты забыла, то нам нужна пара "зеркало-кольцо". Или нет? Кольцо – вот оно, уже тут, – он демонстративно машет пятернёй. – Может, стоит немного поднапрячься и отыскать где-то зеркало?
– Где, например?
– Я не знаю, где, – Джои начинает злиться. – Но, думаю, тут более подходящее место, чем автострада, деревенский паб или медвежья берлога. Более подходящее, чем любая другая точка на карте, где полно людей, но нет даже тени... кого-то другого.
Они оба так и не выяснили, как называть этого кого-то другого. У этих других не было рогов, они не исчезали с воплем "Лошадка и охапка!", как были просто обязаны поступать все порядочные фейри, и не делали ничего особо запредельного, если, конечно, не смотрели тебе в глаза. Но тут с ними мог посоперничать тот же Дэвид Копперфильд... впрочем, Джои был не совсем уверен, что он не был кем-то из их числа. Резутьтатом встречи с этими другими стало то, что сейчас он слушал, как грохочет котлами на кухне средневекового замка девушка, дошедшая до психоаналитика – а уж это по шкале Джои было "дело труба". Впрочем, насчёт себя он точно так же мог сказать "дело труба", но его психоаналитиком была бутылка.
– Суть не в названии, – раздражённо говорит Джои, подводя итог. – Да, можно облазить пол-Британии, перетряхнув все местечки с дурной репутацией и дома с призраками, но не думаю, что без чёткого знания места можно попасть в другое владение. Если где искать – то теперь только тут.
– Если ты обратил внимание на раму внизу, то тут оно разбито, – равнодушно сообщает Дорин, точно её подменили, и теперь её мало касаются все кольца и все зеркала в мире.
– Хорошо, пойдём от обратного, – у него появляется стойкое ощущение, что она чего-то не договаривает. – Ты знаешь ещё какое-то место вроде этого?
– Тюрьма Олдгейт, – говорит Дорин и хохочет. – Спорю на свиной окорок, что там точно есть зеркало.
– Ты выиграла, прекрасная принцесса, – безапеляцционно решает Джои. – Как только мы продвинемся дальше ничегонеделанья, я подарю тебе огромный свиной окорок. Только, боюсь, у меня кишка тонка лезть в тюрьму Олдгейт, даже если она битком набита зеркалами.
– Поместье Легран, наверное, цело, – предполагает Дорин. – Только я всё равно понятия не имею, где оно находится.
– И? Твои варианты? – Джои точно не тот человек, который будет сидеть на заднице и ждать, пока что-то случится само собой.
– Всему своё время, – туманно отвечает она.
Вот как! Надо же! Если всему своё время, значит, она уверена, что это время придёт, прямо сюда, с доставкой на дом и без бонуса в виде подвигов, предусматривающих штурм Олдгейта?!
– Хорошо, а чему время сейчас? – любознательно интересуется он.
– Надеюсь, ты умеешь добывать дрова? – неожиданно говорит Дорин.
Джои хочется повертеть головой. Что ещё, к чёрту, за дрова?! Причём тут какие-то дрова?
– Зеркала – зеркалами, но, знаешь, Джои, если ты не заметил, тут немного холодно и голодно. Ты шёл сюда по дороге в один конец, – весьма прозорливо говорит Дорин. – Что ж, ладно, но тогда помоги мне сделать так, чтоб тут стало чуточку потеплей, иначе за время поисков мы оба рискуем околеть.
– Значит, идея перетрясти тут камень за камнем всё-таки не кажется тебе идиотской? – со вновь вспыхнувшей надеждой спрашивает он.
– Всему своё время, – с этими напутственными словами Дорин всучивает ему топор и широким жестом обводит окрестности. – Вперёд, отважный дровосек, иначе принцесса загнётся в своей башне.

[Мать Метели]

Глава 14

Что ж, ладно, побудем лесорубами, не вопрос. Кем только Джои не был в этой жизни, да и, скажем честно, это мало чем отличается от работы человека, который копает могилы. Он закидывает топор на плечо – и тут же, едва не вогнав лезвие в свою собственную лопатку, решает, что это плохая идея. Чёрт подери, сейчас Джои приволок бы сюда того умника, который рисовал картинки к книжке, из которой Джои вынес эту чушь, и заставил поработать натурой. Да, возможно, живи он в средние века, имей мускулы размером с арбуз и не имей зубов, то всё было бы совсем иначе.
– Однако, хлопотное это дело – спасение прекрасных принцесс, – насмешливо говорит Джои в никуда.
Волнуется старый лес, скрипят ветвями великанские дубы и нога нет-нет, да и скользит, ступив на кучу прошлогодних желудей. Джои скептически оглядывает деревья, к которым можно подступиться разве только с бензопилой, и в раздумьях чешет затылок. Такой роскоши, как бензопила, тут не найдётся точно. Что ж, вперёд, отважный канадский лесоруб, за неимением пилы включай мозги, – с досадой думает Джои, во всей полноте осознавая тяжесть бытия. "Это тебе не кулаками махать", – язвит он самому себе, оставляя старый лес позади. Даже если он что-то и добудет – а в этом Джои уже начинает сомневаться, – то тащить придётся далеко.
Он долго нарезает круги вокруг не очень толстого деревца и, наконец, решает, что оно ему по зубам. Топор достаточно остр, и лезвие с глухим звуком кромсает древесную плоть, во все стороны плюясь опилками. Джои довольно быстро срубает ствол наполовину, и тот становится похож на неаккуратно заточенный карандаш. Любуясь на дело рук своих, он вдруг понимает, что протащить целое дерево несколько миль и заволочь вверх по склону ему явно не по силам, и удовлетворение сменяется досадой. Всё без толку! Джои в сердцах плюёт и садится перекурить. "Силён, чёрт проклятый", – раздражённо думает он про супруга Дорин: кто, как не он, до этого таскал в Кастл Макрайан топливо? Те, другие, это, конечно, не совсем люди, но справедливости ради Джои должен признать, что еда, вода и прочее не растут у них в волшебных садах и не падают с неба, а добываются самым обычным способом. Да, в Близзард-Холле была челядь... ну, так на то это и был Близзард-Холл...
Конечная точка – тут, и у конечной точки другое имя – Кастл Макрайан. Другая игра – другие правила, – неожиданно думает Джои, соглашаясь.
Он пару часов бродит по лесу, собирая хворост и обрубая сухие сучья. Конечно, как самонадеянный идиот, он не захватил даже верёвки, наверное, думая, что дрова сами нарубятся, выстроятся в шеренгу и прибегут на кухню. Джои, красный, как рак и исчерпавший весь свой набор крепких выражений, снимает рубашку и связывает ею первую порцию топлива. Наверху он находит верёвку, но таких порций не одна и не две, и под вечер путь на гору начинает казаться ему дорогой на Голгофу.
– Опять! – со стоном восклицает Джои, созерцая перед собой опостылевшую крапиву. Отличное завершение дня, ничего не скажешь!
Дорин без звука подходит и забирает миску.
– Куда?! – возмущённо орёт Джои. Никак, чёртова сука решила его проучить?! Ну, уж нет! Если она думает, что он не отстоит своё право на эту миску зелёной бурды, то она глубоко ошибается!
– Я думала, тебе это не нравится, – Дорин пожимает плечами и возвращает миску обратно.
– Мне много что не нравится, но, если я не поем этого дерьма, то скоро загнусь, или оно тебе и требуется? – возмущённо начинает он – и замечает прямо перед собой хлеб, кастрюлю с варёной картошкой, масло и миску грибов.
– Сегодня есть кое-что ещё, – сообщает Дорин так, словно ничего не случилось и Джои не сидит перед ней с лицом, красным от гнева и ругательствами, висящими на самом кончике языка. – Спасибо Грейн.
Грейн. Полоумная знахарка. Чёрт возьми, да будь она хоть трижды полоумная! Видать, старуха перестраховывается, ну да разве в этом есть какие-то минусы? Никаких.
– Спасибо Грейн, – от души говорит Джои. Сто лет не ел такого вкусного хлеба!
Кастл Макрайан внезапно наполняется звуками, словно кроме них тут есть кто-то ещё.
– Никак, мистер Картошка снова желает знать, что к чему, – загадочно говорит Дорин, заставляя Джои поперхнуться.
– Знаешь, не хотелось бы проснуться в обществе скелета, тролля или с откушенной ногой, – он начинает злиться. – Может, стоило немного раньше рассказать мне, с кем ещё я могу тут столкнуться?
– Ни с кем, – говорит Дорин. – Это зеркало сэра Балларда Макрайана, деда мистера Макрайана с отцовской стороны. Я прозвала его так, потому что он похож на большую бородавку, только давай это будет секрет.
– Не вопрос, – Джои пожимает плечами. Секрет так секрет, зеркало так зеркало; он уже достаточно видел в Близзард-Холле. Впрочем, Винсент Близзард в итоге оказался отличным парнем, так почему бы и этому горлопану не быть милым дедушкой?
– Ещё, кажется, секрет есть у него, – всё-таки сообщает Дорин, нахмурившись.
– Вот как? – Джои почему-то ничуть не удивлён. Было бы странно, если бы каждое из этих зеркал не отмачивало какой-нибудь финт.
– Похоже на то, что он где-то спрятал второе сквозное зеркало, – говорит Дорин, и эта новость производит на Джои впечатление куда большее, чем хлеб и масло. К чёрту жратву! Так вот откуда все её недоговорки! Почему бы не пойти и самому не попытаться установить контакт?
Мистер Картошка разгневан, это слышно даже отсюда.
– Позвольте... – начинает Джои.
– Не позволю, – скрежещет старик, и впрямь смахивающий на большую бородавку. – Вы в своём уме, леди Дорин? Я третий день жду ваших действий, и что же я вижу? Пшик?!
"Ну, что ж, первая попытка мимо – обескуражено думает Джои. – Но попытаться-то стоило?"
– Сэр, позвольте объяснить, – Дорин на удивление спокойна.
– Не позволю, мэм! – визгливо кричит старик, потрясая кулаками. – Сначала я думал, что вы хотите... развлечься. Это было бы глупо, да, мэм, простительно, но глупо. Потом я понял, что вы не так несдержанны в своих желаниях, как болван Уолли – даже несмотря на то, что вы чересчур много времени проводите в обществе Морриган.
В течение этого пассажа Джои стоит, разинув рот, и медленно заливается краской – пока до него, наконец, не доходит, что слово "развлечение" здесь понимают, похоже, ровно в том же смысле, что и Близзард. С одной стороны, это даёт ощущение чего-то близкого, почти родного, а с другой стороны...
– Эй, мистер! – встревает Джои. – Я как-то не привык быть в таких развлечениях объектом.
– Потом я подумал, что нет ничего особенного в том, чтобы завести здесь прислужника, – старикан делает вид, что не замечает его в упор. Ну, ладно, мистер, ещё и не таких видали, – думает Джои, да и разве не наплевать ему на лысое чучело, уже незнамо сколько лет или даже веков гниющее в своей могиле?
– Сэр, этому человеку тоже нужно в Межзеркалье, – в лоб говорит Дорин. – И у него уже есть кольцо.
Мерзкий дед захлопывается и издаёт какое-то бульканье, словно некто сзади треснул его по затылку и он подавился своим зубным протезом.
– Дело за малым, – продолжает Дорин, пользуясь наступившей передышкой. – Теперь всё упирается в зеркало, и я, Дорин Макрайан, прошу у вас, доброго сэра Балларда Макрайана, помощи и совета.
– Не знаю, что и сказать, – наконец, скрипит мистер Картошка, сбавив громкость на тон ниже. – Ума не приложу, что человеку может понадобиться в Межзеркалье. Могу вам обещать только одно: я подумаю.
– Но сэр! – вскрикивает Дорин.
– Вы – тоже человек, мэм, но вы – часть Семьи, – церемонно говорит старик. – Я не могу доверить такую тайну не члену Семьи Макрайан.
"Чтоб тебя! – гневно думает Джои. – Точнее, чтоб у тебя. Отвалилось всё, что ещё не успело!"
– Даже если речь идёт о том, чтобы, в конечном счете, ваш собственный внук вернулся домой?! – восклицает Дорин.
– Интересы Семьи важнее интересов одного её непутёвого отпрыска, – неохотно говорит противный дед. – В конце концов, Семья попросту больше.
– Больше? О чём вы, сэр?! Кому будут нужны Секреты Семьи, если она перестанет существовать?! – голос Дорин начинает звенеть.
Ещё неделю назад она с ужасом думала о Межзеркалье, а теперь видит перед собой одну единственную цель: зеркало. Создатель, что происходит, что Дорин готова сейчас залезть внутрь рамы и наброситься на старика с кулаками, потому, что он упрям, как осёл? Она – единственный владетель всего этого, она – сама себе хозяйка, и хозяйка Кастл Макрайан... Но она – должна. Только должна?
– Этого вам не понять. Надеюсь, что пока не понять, – высокомерно заявляет сэр Баллард.
– Кому будете нужны и вы сами, если Семья исчезнет?! – это очевидно, но Дорин станет повторять снова и снова, пока её слова не возымеют действия.
– Я же сказал: я подумаю, – говорит старик. – Всему своё время.
Так вот откуда она нахваталась этих невнятных прогнозов про время! "Чёрт бы тебя подрал!" – скрипя зубами, про себя думает Джои, но не выдерживает и в сердцах бьёт по раме кулаком. Стекло вибрирует и отзывается низким гулом.
– От вас я и не ждал проявления учтивости, – старик не находит ничего лучшего, как повернуться задом и продемонстрировать им сутулую спину, обтянутую чёрным бархатом. – Надеюсь, у вас всё не настолько плохо с проявлением ума. До свидания, леди Дорин.
Ума, не ума... Старый маразматик, зацикленный на никому не нужных тайнах.
– Ничего, мы справимся, – Джои глядит на расстроенную Дорин. – Разберём эту берлогу по камешку. Дело времени.
Выходя, он видит, как мистер Картошка оглядывается и через плечо смотрит им вслед, поджав тонкие серые губы.


Невесёлый вечер они проводят у камина и занимаются тем, что приканчивают почти самую последнюю пачку сигарет.
– Прикури ещё раз, – Джои протягивает ей щипцы с угольком: сигарета Дорин тлеет с одного бока.
– Это значит, что кто-то думает обо мне, – она отрицательно мотает головой.
– Всегда был уверен, что от этого икаешь, – Джои возвращает щипцы на место. – И каждый раз хотел навалять тому, кто решил обо мне подумать.
– Чтобы перестать икать, надо всего-то смочить указательный палец правой руки слюной и трижды перекрестить носок левого ботинка, повторяя "Отче наш" наоборот, – задумчиво заявляет Дорин, будто сама поражаясь такому простому решению вопроса.

[Мать Метели]

– Прости, но я не помню "Отче наш", даже и не шиворот-навыворот. Если б каждый раз, когда я криво прикуривал с похмелья, обо мне на самом деле кто-то думал, я был бы страх, каким счастливым человеком, – нет, Джои не верит в эту абракадабру, которой, похоже, под завязку набита её голова.
– Вот именно, что страх, – грустно шутит Дорин. – Так ты был счастливым человеком?
Быть может, в другом месте и в другое время задавать такие вопросы и считалось бы дурным тоном, но только не здесь и не сейчас. На восток от солнца, на запад от луны...
– Был, – подумав, отвечает Джои.
Когда жил только работой, когда считал, что иногда просто чересчур жесток, когда делил с Близзард и жизнь, и смерть, и виски...
– А теперь так уверен, что не будешь и потому лезешь за грань? – спрашивает Дорин.
Да ни в чём он не уверен. Будет уверен, когда найдёт Близзард и спросит, а что же дальше? Даже если для этого придётся перетрясти все зеркала в мире. Ей он поверит...
Дорин курит и смотрит в огонь, но про что думает она, так и остаётся загадкой.
– Счастье – весьма относительная штука, – философски говорит Морриган.
Она поднимает изящную кисть, и на сей раз в её руке оказывается музыкальная шкатулка. Крошечная девочка в бальном платье кружится в танце, и звенят хрустальные молоточки под черепаховой крышкой.
– Она счастлива? Нет ли? – спрашивает Красная Дама. – Да, она счастлива, потому что танцует, но потом кончается завод – и ты видишь, что это всего только затейливый механизм, лекарство от скуки.
Джои поднимается и стряхивает пепел со своей видавшей виды кожаной куртки.
– Чши пани позволи? – вдруг говорит он Дорин, галантно подавая ей руку.
– Ты знаешь что-то ещё, кроме ругательств? – шутит она, заметно насторожившись, – и вдруг соглашается.
– Близзард была родом из Карпатских гор, – оказывается, Джои помнит – каждую секунду их общей жизни, замешанной на крови и пепле. Коктейль из грабовых лесов, смерти, вереска, чёрного шёлка в мокрых пятнах и шрамов на левом виске – красоты воплощённой боли.
Грохочет над горами стремительная летняя гроза, пылает огонь, мужчина в кожаной куртке ведёт в танце леди, одетую в повязанный крест-накрест кусок драной шторы – и кружится в зазеркалье, на черепаховой крышке танцовщица-куколка, выстукивая каблучками "Зелёные рукава"...
Дорин идёт спать и снова долго лежит, глядя вверх – а камин, потрескивая углями, играет на потолке бликами света...
..."Подойди ", – хозяйка сидит перед трюмо почти обнажённая, и Дорин застывает, взглядом прикипая к отражению в зеркале её глаз. "Никогда не пытайся узнать больше, чем ты можешь", – говорит хозяйка, и Дорин понимает, что это конец, точнее, почти конец, когда из тебя почти вынимают жизнь, каплю за каплей, оставляя несколько капель на самом донышке, чтобы в следующий раз иметь возможность с наслаждением проделать это снова...
Дорин просыпается от собственного крика. Камин почти погас, в комнату начинает заползать холод, но ей жарко, будто она только что залпом выпила чашку чаю. Почему она завопила, как резаная? Что такого случилось в том сне, будь он неладен? Ей было страшно? Больно? Или уже нет?
Нет, не страшно, а боль... боль болью, ведь так? И сама Дорин – уже не камеристка Долорес, которая в первый раз в жизни не кинулась убирать глупые черепки, пусть даже это был всего только сон... Всё, хватит, ведь ночь длинна.
..."Смотри ближе", – снова говорит хозяйка, пальцем обводя оттиск утгардского тавра, вплавленный в руку... Взгляд Дорин падает на зеркало – Создатель, да ведь это не Близзард, это она сама сидит перед трюмо, уже зная, чувствуя каждой клеточкой тела чарующую красоту боли...
Сон? Явь? Камин потух, только если кочергой пошевелить золу, то побегут в разные стороны последние мерцающие искры.
– Доброй ночи, леди Дорин, – говорит она себе – и устраивается поудобнее, если, конечно, можно устроиться с удобством на продавленной кровати. В жизни постоянно есть какие-то ключевые точки. Когда прошлое уходит безвозвратно, и ты чувствуешь его последнее прикосновение, словно поцелуй – на прощанье. И на удачу.
В её жизни теперь окончательно нет места слову "хозяйка". Точнее, есть, да вот только хозяйка – она сама.


Ядовитый электрический свет разъедает глаза. Дориш выключает лампу и довольствуется плафоном под потолком, пыльным и засиженным мухами, впрочем, кому и на что сдалась красота в тюрьме Олдгейт? Всё равно не заснуть. Трёх-четырёх часов за сутки мало, но невозможно спать, когда знаешь, что все эти мрази живы. Где-то там, неизвестно где, за гранью зеркала, которое не открыть, но, чёрт подери, они существуют не только в его прошлом. Они тут, в настоящем, и они вернутся, когда сами того пожелают, независимо от того, что об этом думает он, глава Сектора. Придут обратно, чтобы вернуть власть, ведь что может быть слаще? Поместья лежат в руинах, но разве кого-то волнует кирпич и штукатурка?
Ненависть разъедает душу не хуже, чем кислота – если, конечно, у него осталась такая штука, как душа. Невозможно жить, зная, что жив и твой враг, неизменный, вечный противник, затаившийся где-то на краю времени, чтобы в один прекрасный момент ударить со спины.
– Ты будешь гнить тут, сидя в дерьме по самые гланды. По сути, это фоновая фраза, просто чтобы сказать, – спокойно сообщает Дориш в никуда, глядя на свои руки. Болевой удар – хорошая штука, главное, сделать так, чтоб объект оставался в сознании, иначе не интересно. – Должен же я что-то сказать, чтобы ты не заснул?
– Мне не привыкать, Дориш, ты же знаешь, – Макрайан сидит на полу, кое-как привалившись спиной к стене.
– Веришь – не знаю. Всё течёт, всё изменяется. Ты завёл себе свою шалаву, я завёл Спота, – рядом со столом, замусоренным обычной канцелярией, стоит кресло. Там лежит нечто, похожее на меховую шапку. Маленькая белая собачка, услышав своё имя, просыпается и Макрайан видит, что у шапки, по крайней мере, есть чёрный нос.
– Знаешь, иметь домашнее животное – это здорово, – задушевно говорит Дориш. – Только представь, он готов лизать мне пятки просто так, даже не за миску супа.
– Да что ты! – издевательски комментирует Макрайан, ожидая, что разговор плавно съедет на Дорин и, предвосхищая унижение, продолжает: – Кажется, я ошибся: вместо жены мне надо было завести себе что-то вроде, тогда я, по крайней мере, не стал бы рогоносцем.
– Ему больше подошла бы ручная крыса, правда, Спот? – Дориш оценивающе щёлкает языком. Спот согласен, босс всегда прав на все сто.
– Знаешь, Уолли, забавно: он так скучает, если я оставляю его одного, – кажется, ещё немного – и Дориш полезет в карман за носовым платком, впрочем, Макрайан не уверен, что полукровый ублюдок вообще знает, что это за штука, носовые платки.
– Сделай из него воротник, – советует он, готовясь снова быть низвергнутым во мрак болевого шока. – Или варежки. Тогда, уверяю, он всегда будет рядом.
– Я уже говорил тебе: ты такой нехороший и жестокий, – расстраивается Дориш. – Послушай-ка, Уолли, я хотел задать тебе очень личный вопрос.
"Как я отношусь к факту супружеской измены", – думает Макрайан, готовясь снова проговорить это вслух, только нарочно более грубо. Нет проблем, он скажет это сам, не отводя глаз, он обсудит все достоинства своей жены, но когда-нибудь снова станцует на их костях...
– А ты? – вдруг говорит Дориш. – Не скучаешь по своему хозяину?
Так вот к чему был весь этот трёп! Сукин сын!
– Смотри-ка, Спот, ведь это ужасно, правда, малыш? – Дориш берёт собачку на руки. – Милорда Макрайана стоит пожалеть, не находишь? Он потерялся. Точнее, его хозяин выкинул его пинком под зад. Только представь, что было бы, если бы я выбросил тебя посреди улицы и ушёл, даже не оглянувшись?
– У тебя раздвоение личности? – спрашивает Макрайан, пытаясь придумать ругательство пострашнее. – Или ты думаешь, что твоя шавка тебе ответит?
– Вряд ли, – с сожалением произносит Дориш, выуживая из кармана кусочек чего-то вкусного и угощая собачку. – Зато, может быть, ответишь ты?
Макрайан теряет нить разговора, больше смахивающего на светскую беседу. Да, он понимает, что вся эта белиберда говорится только с одной целью: рассеять его внимание и вытянуть из него... вытянуть из него что, он придумать не может. Дориш и так способен вытянуть почти всё, включая второе имя прабабушки с материнской стороны или цвет его любимых подштанников, в то время как сам Макрайан давным-давно забыл, какого цвета они были изначально.
– Куда приятнее сидеть в своей берлоге под боком фигуристой бабы с хорошей задницей, – с пониманием говорит Дориш. – Но на крайний случай ты ведь всегда мог уйти в Межзеркалье.
Да что он забыл в Межзеркалье?! Холод, снег, и очаровательные прогулки в тюремном дворе?! Погодите-ка. Тогда почему всего этого нет сейчас, а есть только Олдгейт? Уж не потому ли, что...
– Но ведь я же не ушёл, – Макрайан не знает, что сказать ещё, чтобы потянуть время.
– А ты об этом знал? – с любопытством спрашивает Дориш.
Создатель великий! Значит, в Межзеркалье теперь... Вот оно что. Да, он не ушёл, потому что не знал – и, судя по всему, уйти туда не так-то просто.
– Умный мальчик, – говорит Дориш.
– Мальчик выпустит тебе кишки, как только сможет до них добраться, – обещает Макрайан. Это тоже была бы... как там выразился полукровый ублюдок? – фоновая фраза, если бы судьба уже не закладывала крутой вираж, где-то там, в прошлом.
– Ты отвратительно воспитан, Уолли, несмотря на род, – морщится Дориш. – К твоему сведению, ты вмешиваешься в мой разговор с собакой.
– Надеюсь, он думает о твоих кишках то же самое, – мрачно говорит Макрайан, встречаясь с Доришем взглядом.
– Хм... Возможно, и будет думать, причини я ему боль, – он ещё успевает услышать это – снова, в который раз, погружаясь в беспросветный омут болевого шока...
– Сам процесс – тоже результат, правда, Спот? Это приятно, – с сарказмом говорит Дориш. – Но мистер бывший наместник сдохнет не сейчас. А только тогда, когда приведёт нас к своему господину. Ведь теряться – это плохо...
Какое-то особое зеркало? Обычное зеркало, но именно в Межзеркалье пропускающее только кровавых шакалов, готовых ползать перед хозяином на брюхе?

[Мать Метели]

– Что ж, пускай: значит, туда пройдёт шакал, да только следом за ним увяжется охотник, – говорит он вслух. Макрайан, не шевелясь, сидит на том же месте, только тело съехало почти к самому полу. Дориш брезгливо тычет в него носком сапога и зовёт конвой.
– Сегодня, Спот, пинком под зад его выбросим мы, – Спот с пониманием шевелит носом и откуда-то из шерстяных недр показывается розовый язычок. – Правда, боюсь, милорд бывший наместник не оценит жеста. Пускай высокородная куча дерьма побегает на воле. Авось, куда и прибежит.
И там же и останется. Навсегда.
Недостаточно обезопасить себя от Межзеркалья с этой стороны – хотя, чёрт бы его подрал, если он знает, как это сделать.
Зато Дориш знает, что каждый из стаи – это всего только мясо и кости. Никто и никогда не придёт из-за грани, если в Межзеркалье останется мёртвая свора бешеных псов...

Часть четвёртая

Глава 15

Джои уже привык к тому, что противный дед может поднять шум в любое время суток. Видать, умерев, тот забыл, что живым иногда надо спать. Однако, взглянув в окно, Джои понимает, что сейчас дело не в том, что старикану скучно: к замку приближается человек. Огромная туша, статью похожая на медведя, выскальзывает из-за деревьев, мгновенье медлит, и, уже не скрываясь, идёт по двору. "А вот и хозяин", – отстранённо думает Джои, быстро соображая, что предпринять.
Кажется, сейчас он снова столкнётся с той же проблемой, как тогда, на горе. Джои прекрасно понимает, что его спасло только то, что Дорин оказалась человеком, и второй раз такого везенья не будет. Что ж, похоже, снова пришла пора кричать во всё горло "Я друг Близзард", пока хозяин дома с рычаньем не кинулся в атаку.
Впрочем...
Джои, держась подальше от окон, соскальзывает на первый этаж и замирает за входной дверью, зажав в руке подсвечник – это первый тяжёлый предмет, который попадается ему на глаза. Он едва успевает подставить руку и не дать распахнутой двери треснуть ему по лицу. "Силён, чёрт", – думает Джои, рассчитывая только на элемент неожиданности... и прикладывает вошедшего по затылку. Тот ещё пару секунд находится в вертикальном положении, а потом со всей высоты своего роста шмякается на пол. Раздаётся звук, будто из огромного мяча разом вылетел весь воздух, – и туша замирает.
Джои неожиданно теряется, понимая, что он, как всегда, сначала сделал, а потом подумал. "Никак убил", – он весьма живописно представляет свой собственный труп в исполнении миссис Макрайан. Какого чёрта! Нечего было уходить ровно тогда, когда сюда притащился любезный муженёк, – раздражённо думает Джои, трясущимися пальцами проверяя наличие пульса. И, кстати, да – а как он здесь оказался, или в Олдгейте амнистия?
Для того чтобы уяснить, где именно у туши пульс, надо постараться. Наконец, Джои с заметным облегчением понимает, что ничего ужасного не произошло – и, не мешкая, связывает Макрайану руки. Наручники взять неоткуда, но в качестве временной меры вполне сгодится шёлковый шнур, привязанный к звонку – верно, когда-то тут всё же была прислуга, которую требовалось вызывать. Ко всему прочему, он вспоминает о своих чёрных очках. Кажется, пришло время в качестве дополнительной меры использовать и их, хотя Джои понятия не имеет, не занимается ли он ерундой.
Не проходит и минуты, как Макрайан подаёт признаки жизни. Джои весьма своевременно садится сверху и держит его за затылок, мордой в пол. В случае чего извиниться можно будет и потом, а сейчас ему совершенно не хочется превращаться в безвольную куклу, не успев сказать и слова. Теперь можно начинать разговор.
– Ты Макрайан? – зачем-то спрашивает он. Да, вопрос идиотский – туша под ним издаёт нечленораздельное рычание и дёргается с такой силой, что Джои чуть не слетает на пол.
– Ответ неверный, – говорит Джои и прикладывает противника лбом о камни. Каким бы идиотским ни был вопрос, но он, чёрт подери, вообще-то его уже задал. – Так ты Макрайан? – повторяет он.
Снова раздаётся рычание. Никогда не приходилось прессовать неандертальца. Если так пойдёт дальше, то... Впрочем, в этот раз звуки вполне можно истолковать, как ответ "да" – да и кем ещё может быть кошмарный тип, похожий на людоеда, без малейшей опаски лезущий в дом, собственно, и принадлежащий кошмарному типу, похожему на людоеда?
– Ладно, проехали, – великодушно сообщает Джои – и снова чуть не слетает на пол, словно началось землетрясение.
– Убью, с-с-сука! – слышит он и понимает, что, кажется, вся его предыдущая жизнь была ошибкой. Возможно, на его месте просто родиться на свет уже было плохой идеей.
– Слушай, ты! – орёт он, приблизив лицо к самому уху типа. – Я друг Близзард!
И, кажется, в очередной раз делает промашку: Макрайан снова дёргается и Джои с хрустом влипает носом в его затылок.
– Мать твою! – он со злостью хватает того за волосы и несколько раз прикладывает лбом об пол. – Я! Друг! Близзард!
"Только бы Дорин не пришла вот именно сейчас", – думает Джои с запоздалым раскаянием: он совсем не горит желанием проснуться ночью с отрезанной головой или обнаружить, что то же самое произошло с другими, не менее важными частями тела.
Тем временем рычание и сейсмические толчки стихают.
– Ты кто такой? – с каким-то хлюпаньем спрашивает Макрайан. Джои рукой вытирает свой собственный разбитый нос, отмечая, что наконец-то слышит что-то осмысленное.
– Ты тупой? – просто невозможно удержаться, чтоб не съязвить. – Сколько раз ещё надо треснуть тебя мордой об пол, чтобы ты догнал? Я. Друг. Близзард.
– Какого чёрта ты дал мне по башке? Что ты тут делаешь? Где моя жена? – тут же спрашивает Макрайан.
– Если бы я не дал тебе по башке, то был бы уже покойником, потому что я человек, – Джои предпочитает сразу расставить все точки.
– Это уж точно, – зловеще подтверждает Макрайан. – Ты и есть покойник, клянусь.
– И даже не успел бы сказать, что я. Друг. Близзард. – Чёрт подери, в какой тюрьме надо сидеть, чтобы растерять последние мозги?!
Макрайан затыкается. Похоже на то, что в его черепушке начинает происходить мыслительный процесс. Ой, вот, чёрт возьми, как, наверное, странно, а, лорд Макрайан? Есть человек, который вообще знает, кто такая Близзард, при этом он не раб и не мертвец и даже рискнул притащиться сюда. Неразрешимая дилемма, верно?
Наверху раздаётся шум. Сэр Баллард.
– Что там ещё? – дергается Макрайан.
– Твой дед, – поясняет Джои.
– Откуда ты знаешь моего деда?
– Давай проясним, приятель. Я много чего знаю. Я знаю Близзард, я знаю Легран, теперь я знаю твоего деда и твою жену. Я даже знаю, что, кажется, её мне следует опасаться больше, чем тебя.
Макрайан недоверчиво хмыкает. Зря, зря, – думает Джои. Похоже, приятель, тебя ждёт сюрприз.
– Сюда я пришёл за помощью...
– Руки развяжи, – перебивает Макрайан. – Вот я тебе её и окажу.
"Точно. Первую помощь – после того, как переломаешь мне всё, до чего дотянешься, – мрачно думает Джои. – В виде безвозмездного упокоения в могилке с бесплатным видом на местную экзотику".
– Для начала так поговорим, – предусмотрительно произносит он, понятия не имея, что делать дальше. Но не думал же он, что лорд Макрайан успокоится через пять минут после того, как его треснули по голове, связали и как следует приложили по физиономии – даже если это сделал кто-то, кто лично знает Близзард?
– Похороню, с-с-сволочь, – рычит Макрайан, извиваясь, словно угорь.
– Похоронишь потом, для начала помоги мне попасть в Межзеркалье, – наконец, говорит Джои – и сам удивляется тому, что сказал это вслух.
Однако, похоже, хозяин дома удивляется ещё больше.
– Куда? – он даже перестаёт дёргаться.
– В Межзеркалье, – ещё раз повторяет Джои.
– Ты идиот? – говорит Макрайан. – Впрочем, я мог бы и не спрашивать: ты идиот. Уже потому, что сейчас я встану – и ты превратишься в труп без всякого Межзеркалья.
Господи Боже, да сколько ж можно?
– Тебя заклинило? – Джои начинает злиться. – Что ты заладил: "труп", "труп"? Ещё посмотрим, кто станет трупом быстрее, если, конечно, тебе будут помогать только твои кулаки.
– Я бы посмотрел, да по твоей милости вижу только пару дюймов пола, – с сарказмом отвечает Макрайан. – Хотя с удовольствием поглядел бы на твою уродливую рожу. Верно, ты похож на подменыша.
"Сейчас узнаем, кто похож на подменыша", – думает Джои, зверея. Ладно, была ни была, он всё равно не может до скончания веков использовать Макрайана, как диван, а двум смертям не бывать.
"Надеюсь, Близзард, в случае чего ты оторвёшь за меня башку", – додумывает он и разрезает кручёный шнур.
Макрайан вскакивает, неожиданно быстро для своих внушительных габаритов, и, не успевает Джои и глазом моргнуть, как огребает такой удар в челюсть, что едва удерживается на ногах. Он успевает уклониться от второго возможного удара – и в этот момент понимает, что Макрайан, кажется, решил поберечь кулаки. "Ну, что ж, семь бед – один ответ", – успевает подумать Джои перед тем, как его накроет волной беспросветной боли.

[Мать Метели]

– Зачем ты напялил эти штуки? – вдруг спрашивает Макрайан.
Какие ещё штуки?! Точно, Джои совсем забыл, что на нём очки, чудом оставшиеся на носу после такого удара.
– Ты не знаешь, что такое очки? – язвительно говорит он, трогая нос. Нос, кажется, цел, если не считать того, что из него снова течёт кровь.
– Я знаю, что такое очки, – с подозрением произносит Макрайан. – Вдобавок ко всему ты ещё и слепой? Если ты решил, что это помешает мне тебя убить, то ошибся.
– Значит, ошибся, – Джои снимает очки, теперь они будут только мешаться. Он встаёт в стойку и сжимает кулаки.
– Так вот ты какой, друг Близзард, – насмешливо комментирует Макрайан, но отчего-то не торопится перехватывать его взгляд. Он даже не торопится ещё раз двинуть Джои в челюсть, хотя и начинает осторожно перемещаться вокруг него по дуге, словно хищник, в любой момент готовый к прыжку. – Ты разбил мне нос, ничего? Считаешь, я должен спустить тебе это с рук?
– Воспользуйся мхом с черепа покойника, – советует Джои. Уже брякнув это, он заранее предчувствует, какой последует ответ и кого в виде покойника со мхом, выросшем на черепе, жаждет видеть противник. И в этот момент входит Дорин.
Секунду или две она стоит, переводя взгляд с одного на другого, а потом восклицает:
– Мистер Макрайан!
– Что, миссис Макрайан? – сквозь зубы говорит тот. – Я тоже рад вас видеть, если вы про это.
– Мистер Макрайан! Вас что, отпустили?! Или вы сбежали? – краем глаза Джои видит, как Дорин всплёскивает руками.
– Естественно, отпустили. Вы разве не заметили, что глава Сектора производит впечатление добряка, вдобавок ударившегося головой? – говорит он и через секунду добавляет: – Конечно, я сбежал, миссис Макрайан!
– А почему у вас лицо в крови? – она продолжает допрос. – Вы что – дрались?!
– Нет, миссис Макрайан, я поскользнулся и упал, – Джои просто физически чувствует, что Макрайан расслабляется, а из воздуха исчезает напряжение, грозящее окончиться взрывом от одной только искры. – Смотрю, вы не теряли времени даром. В Кастл Макрайан сто лет, как не водилось челяди, так этот будет хоть посимпатичнее подменыша.
Джои внезапно догоняет, что речь идёт о нём. Ах ты, зараза!
– О чём это вы, мистер Макрайан? – растерянно говорит Дорин.
– Слушай-ка, ты... – грозно начинает Джои, собираясь сказать, куда может отправляться сам Макрайан и что он, Джои, думает на тему его прекрасной внешности, как видит, что тот хохочет, рукавом вытирая кровавые потёки.
– Я пошутил, – объясняет он, трясясь от смеха. – Искать покойника и обдирать с него мох мы будем как-нибудь в другой раз. Принесите-ка ключ, миссис Макрайан, да поживее.
– Какой ключ? – спрашивает Дорин.
– Холодный ключ, приложенный к спине, останавливает кровотечение из носа, – назидательно говорит Макрайан. – Надеюсь, вы найдёте два ключа, миссис Макрайан, иначе на пару мы загадим весь пол. Расслабься, друг Близзард. И, знаешь, так называть тебя слишком длинно. Может, представишься, чтоб не орать тебе просто "человек"?
Джои называется.
– Хм... А я уж было хотел прозвать тебя "эй, ты", – с сожалением тянет Макрайан. Джои чуть было снова здорова не взвивается вверх, словно сигнальная ракета, как понимает, что тот опять шутит. "Ну, погоди у меня", – мстительно думает Джои, который отнюдь не любитель тех шуток, которые не может вовремя распознать.
– Ты так и не сказал: что тебе понадобилось в Межзеркалье? – напоминает Макрайан.
– Не знаю, – даже если б Джои пригрозили смертью, и тогда бы он не ответил на этот вопрос внятно. – Соскучился по Близзард.
– Ты ненормальный, – Макрайан подводит итог. – Или не совсем человек. Уверен, что твоя прабабушка не сходила налево?
– Уверен, – мрачно говори Джои. – А тебе что за дело?
– Ровно никакого дела, – хмыкает тот. – Будь, кем хочешь. Знаешь, я и сам бы с радостью рванул в Межзеркалье, потому что вышло так, что я покинул Олдгейт, ни у кого не спросив. Надо думать, Дориш не в восторге от того, что предмет допроса исчез из-под носа – и он ещё не забыл, где находится Кастл Макрайан.
– Не забыл... – с какой-то безнадёжностью говорит Дорин, стоя в дверях и вертя в руках связку ключей.
– Так рвани, в чём проблема? – интересуется Джои, глядя, как Макрайан осматривает взятую у Дорин связку.
– Проблема? Проблема выеденного яйца не стоит, – легкомысленно говорит Макрайан, выбирая здоровенный амбарный ключ, которым при желании можно пробить голову, и привязывая его на протянутую Дорин розовую ленточку.
– Вот как? – Джои с интересом наблюдает за манипуляциями, ожидая подходящего момента. Сейчас он эффектно предъявит свои козыри, и тогда посмотрим, какого мнения милорд будет о "человечьей мрази", или об "эй ты", или как там ещё?
– Кстати, где ты взял кольцо? – интересуется Макрайан, дружелюбно протягивая ему другой ключ, поменьше. – И, да – я заметил, что у тебя на пальце зеркальное кольцо. Я не слепой, если ты ещё не понял.
"И, похоже, не такой уж тупой", – хмуро думает Джои, вертя ключ и не зная, что с ним сделать.
– Дай-ка сюда, – Дорин забирает у него злополучный ключ и вытягивает из кармана кусок бечёвки. – А то сейчас мистер Макрайан живо посоветует, куда бы тебе его засунуть.
– Испортили всё удовольствие, миссис Макрайан, – тот хмыкает и с остервенением скребёт где-то в недрах бороды; раздаётся звук, словно со старой двери при помощи проволочной щётки обдирают краску.
– Тюрьма – рай для вшей, уж мне ли не знать, – говорит Дорин. – Думаю, сейчас вам нужнее горячая вода и частый гребень, а не дурацкий ключ и не придумывание плана, как бы попасть в Межзеркалье.
– Я не умею придумывать планы, миссис Макрайан, – сокрушённо делится Макрайан, надевая ключ на шею и засовывая его под ворох грязной одежды. – Я всего только наместник, да и то бывший. Кстати, надеюсь, в этом доме мне дадут пожрать? Ванна подождёт, а вот мой желудок скоро свернётся в узел.
Дорин качает головой. Да, сэр, какая-никакая еда отыщется, ведь вы же шли домой и, наконец, пришли, так?
На кухонном столе внизу лежит краюха хлеба, покрытая чистым полотенцем.
– Спасибо старухе, – говорит Джои, сглатывая слюну.
– Какой именно? Грейн? – Макрайан хватает хлеб и, ворча, как медведь, отрывает у него горбушку. – Значит, старая калоша ещё жива? Однако вы успели обзавестись целой кучей странных друзей, миссис Макрайан.
– Уж какие есть, мистер Макрайан, – Дорин с улыбкой разводит руками, решив промолчать про то, что для начала она обзавелась не менее странным супругом.
– Кольцо есть, при желании можно найти зеркало и иметь свободу передвижения большую, нежели близлежащие окрестности. Это уже хорошо, – чавкая, невнятно сообщает Макрайан, отрывает у краюхи другую горбушку – и тут же получает по рукам от Дорин.
– Разве вы не знаете, что, если отрезать у хлеба сразу обе горбушки, то над домом пролетит дьявол? – сердито шипит она.
Джои отходит подальше; у него мало желания оказаться рядом со столом, когда тот будет перевёрнут.
– И верно, миссис Макрайан, – виновато говорил Макрайан, пряча руки под стол, словно провинившийся ребёнок.
– К тому же существуют ножи, если вы забыли, – Дорин нарезает оставшийся хлеб и зовёт Джои.
– А Межзеркалье не убежит, – говорит ему Макрайан и плотоядно принюхивается, раздувая ноздри.
– Так за чем же дело стало? – Джои понимает, что ничего не понимает. За каким чёртом сидеть здесь? Питаться впроголодь и ждать, когда за тобой явится в полном составе Сектор, а, судя по всему, это произойдёт скорее рано, чем поздно? Плюс к тому, оказывается, Дориш не сгинул под развалинами Близзард-Холла, и Сектор – равно Дориш. А Дориш – равно Сектор, и хрен не слаще редьки...
– Да ни за чем дело не стало. Межзеркалье закрыто, – равнодушно сообщает Макрайан, придвигая к себе миску. – А всё остальное просто прекрасно, мой странный человечий друг.

[Мать Метели]

Глава 16

Жидкий суп, картошка и хлеб после тюремных харчей кажутся Макрайану превосходной едой с каким-то особым привкусом свободы. Проблемы будут всегда, и их надо решать по мере поступления. Придёт время и для зеркала, а сейчас он слышит из-за двери голос Дорин и останавливается. Опять любезничает со старой шваброй! Давно надо было убрать красную стерву подальше. Он заглядывает в приоткрытую дверь. Дорин достаёт из сундука платье – наверное, уже не первое, потому что пара других лежит рядом, – сначала рассматривает его, держа на вытянутых руках, а потом прикладывает к себе.
– Неплохо... Весьма неплохо, леди Макрайан... Что скажете? – говорит она, поворачиваясь туда-сюда.
– Впрочем, парча хороша для королевского дворца, а не для кухни, – разочарованно добавляет она, сердито отшвыривая платье.
Макрайан видит, как то валится на пол грудой цвета тёмного золота.
– Но всё же примерю. Я права? – не выдерживает Дорин, и её рука тянется к парчовой куче. – "Девять – сребро, ну, а десять – и злато..." И, да – а как вам нравится песня про леди Изабель и рыцаря с севера? Правда, прелесть?

An outlandish knight came from the north lands,
And he came a-wooing to me;
He told me he’d take me unto the north lands,
And there he would marry me.


Заморский рыцарь, что живёт
В холодной стороне
Сказал, меня с собой возьмёт
И женится на мне.

"Женится и в холодной стороне? Ну-ну", – давненько Макрайан не был дома. И что же дальше?
Да где же старая грымза? Он меняет позицию и пытается оглядеть комнату то так, то эдак. Чёрт подери, не видать.
Дорин облачается, оглядывает себя со всех сторон и раздражённо топает ногой.
– Вот видите, мало! – восклицает она. – Жаль, жаль. Мы кому-нибудь его подарим, правда, оно может в любом случае оказаться маловато. Кажется, время пагубно действует на ткань, а? Однако всегда есть такой вариант, как укоротить ручки... или ножки... Наверное, это больно, правда, леди Макрайан?
"Да где же старая кочерга?" – Макрайан приходит в ярость. Всё, хватит. Надо положить этому конец – разбить зеркало вдребезги, и вся недолга.
– Да, мистер Макрайан... – он замирает, стоя на одной ноге. – Он выглядит ужасно. Нет, не просто ужасно, а УЖАСНО. Такое ощущение, что он был не в Олдгейте, а бродяжничал... Мистер Макрайан фантазёр, но почему-то его фантазии направлены только в одну сторону.
Чего-чего?
– И будто, вернувшись, он всё равно продолжает бродяжничать, – строго говорит Дорин.
Он бродяжничал?!
– Но мы это поправим, правда? – обещает она кому-то невидимому и пальцами расправляет складки парчи. – Где-то укоротим, где-то подрежем. Это важнее, чем ПРОСТО какое-то платье, леди Макрайан, так?
Макрайан смотрит на свой сапог, искренне надеясь, что у него хватит силы разнести зеркало Красной Дамы на куски, и решительно делает шаг вперёд.
Дорин стоит спиной к нему – точнее, уже не стоит, а исполняет какое-то подобие танца, тремя пальцами приподняв подол. Два шага вправо, один влево. Снова два шага вправо, один влево.

‘Light off, light off thy milk-white steed,
And deliver it unto me;
Six pretty maids have I drowned here,
And thou the seventh shalt be.

‘Pull off, pull off thy silken gown,
And deliver it unto me;
Methinks it looks too rich and too gay
To rot in the salt sea.

‘Pull off, pull off thy silken stays,
And deliver them unto me;
Methinks they are too fine and gay
To rot in the salt sea.

‘If I must pull off my silken gown,
Pray turn thy back unto me;
For it is not fitting that such a ruffian
A naked woman should see.’

He turned his back towards her
And viewed the leaves so green;
She catched him round the middle so small,
And tumbled him into the stream.


"Сойди же с белого коня,
Отдай, он будет мой.
Здесь шесть красавиц утопил,
И быть тебе седьмой.

Одежды из шелков сними,
И дать сюда изволь;
Сдаётся мне, ценны они,
Чтоб пасть в морскую соль.

Снимай и шёлковый корсет,
И тоже дай сюда
Сдаётся мне, испортит цвет
Солёная вода".

"Когда должна я платье снять,
Постой спиной вот тут;
Не подобает увидать
Злодею наготу".

Спиной он повернулся к ней,
Кругом едва вглянув,
Девица думала быстрей,
Злодея вниз столкнув.

– "Одиннадцать – тайна, что скрыта когда-то..." Но мы ведь никому не скажем, правда? – говорит она, судя по всему, правую руку поднося к губам. – Тссс...
Макрайан замирает, словно натолкнувшись лбом на проклятущее зеркало. В комнате нет Красной Дамы. В комнате вообще нет зеркал, никаких. Он взглядом приклеивается к руке Дорин, изящно держащей подол, и у него появляется стойкое ощущение присутствия там отнюдь не собранной в щепоть ткани, а, как минимум, кинжала.

He dropped high and he dropped low,
Until he came to the side;
‘Catch hold of my hand, my pretty maiden,
And I will make you my bride.’

‘Lie there, lie there, you false-hearted man,
Lie there instead of me;
Six pretty maids have you drowned here,
And the seventh has drowned thee.


Но нет, не в пропасти злодей,
Пока обрыва край:
"Будь ты невестою моей,
Лишь за руку поймай".

"Злодей, что вероломен был,
Лежи в воде морской!"
Здесь шесть красавиц утопил,
И был убит седьмой.

Макрайан разворачивается и на цыпочках выходит вон. Точнее, пытается это сделать, но, кажется, напрасно.
– Мистер Макрайан! – слышит он сзади. – Куда это вы?
– Да, миссис Макрайан, – он прикладывает руку к груди и изображает подобие поклона. А, впрочем, почему подобие – неужели его супруга недостойна уважения?
– Как вам нравится моё платье? – спрашивает Дорин, когда Макрайан подходит.
– Отличное платье, миссис Макрайан, но не маловато ли? – он честно даёт понять, что всё это время был неподалёку. Однако ей, кажется, всё равно.
– Да уж, – недовольно говорит она. – Помогите снять.
Макрайан помогает, стараясь делать это так, чтоб платье всё-таки осталось платьем, а не превратилось в кучу красивых тряпок. Он проводит по её плечу и под тонким шёлком пожелтевшей сорочки чувствует рельефный рубец "волчьего крюка" – и тут же отдёргивает руку, будто обжегшись.
– Чего ж вы оробели, мистер Макрайан? – Дорин пальцем очерчивает контуры тавра. – Палач был хорош.
– Полагаю, вы не проронили ни звука? – строго спрашивает Макрайан, хотя не горит желанием обсуждать эту тему... ведь так?
– Я сказала... – Дорин подходит совсем близко, и Макрайан видит её глаза, зелёные, словно трава осенью на горных склонах. – Я сказала... только одно слово: "ещё"...
– Это единственный... правильный... ответ... – он рывком поднимает её и прижимает к ближайшей преграде – закрытым дверцам шкафа – и, сливаясь с ней в единое целое, понимает, что он, наконец, дома. Не у себя, не у неё. У них.

[Мать Метели]

Давненько он тут не был. Макрайан скептически оглядывает знакомые стены и пытается сообразить, что изменилось.
– Надеюсь, вы не вздумали выкидывать мои вещи? – грозно осведомляется он у Дорин.
– Конечно, нет, мистер Макрайан! – пылко говорит она. – И если вам придёт блажь снова пополнить свой гардероб при помощи одеяла, то дерзайте. Ещё у нас в запасе куча наволочек, и даже есть погребальный покров.
– Поглядите-ка! Никак, вы научились шутить, подумать только! – Макрайану становится весело. – Видите, как полезно иной раз побывать в тюрьме, ведь недаром говорят, что в жизни надо испытать всё.
Дорин одаривает его таким взглядом, что он почитает за лучшее замолчать.
Вдалеке раздаётся знакомая возня.
– Не хотите пообщаться с родственниками? – ехидно спрашивает Дорин. – Надеюсь, уж вы-то сможете узнать страшную тайну Семьи Макрайан.
– Что за чушь? Что вы ещё придумали, миссис Макрайан? – хмуро спрашивает Макрайан: еда, тепло и ощущение безопасности нагоняют на него дрёму.
– Где находится второе сквозное зеркало, – без обиняков поясняет Дорин.
– Второе? Вот как? Надеюсь, вы не грубили сэру Балларду? – ей кажется, или Макрайан не горит желанием общаться с дедом – даже если речь идёт о зеркале?
– Нет, ну что вы! – Дорин делает жест рукой, приглашая его следовать по направлению к источнику звуков. Ей мерещиться – или похоже на то, что ему довольно-таки неуютно?!
Она с опаской думает о том, что там, в Межзеркалье. Дорин не стремилась бы туда, предпочтя раз и навсегда решить, что загадочное спрятанное зеркало – просто очередной миф, выдумка, если бы не... Если бы она по десять раз на дню в ужасе не кидалась к окну, пугаясь то дерева, то ветки, сломанной ветром, но тени от облака. Это не может продолжаться вечно.
– Я знаю, что вы всё слышите, леди Дорин! – раздаётся из галереи.
Макрайан косится на Дорин, но молчит.
– Ступайте сюда сами или пошлите... – старик замечает их вовремя, Дорин уверена, однако считает нужным закончить фразу. Из вредности, должно быть, – ... или пошлите ко мне болвана Уолли.
– Я тоже рад вас видеть, – мрачно говорит Макрайан.
– А вот и сам болван Уолли, – произносит сэр Баллард вместо приветствия.
"Ай да мистер Картошка", – с невольным уважением думает Дорин, ожидая, чем закончится дело.
– Я вернулся, – сообщает Макрайан и в его устах это выглядит несколько зловеще.
– А я пока что не ослеп, – ворчливо говорит старик.
– Зато вы, похоже, поменяли приоритеты, – язвительно замечает Макрайан. Дорин напрягается, не желая, чтобы он унизил ей каким-нибудь очередным обсуждением статусов: ведь это можно было бы сделать и наедине. Если ему так хочется играть в эти игры. Однако речь не об этом.
– Вас, кажется, просили о помощи, – напоминает Макрайан.
– И я помог, чем смог, – величественно отвечает сэр Баллард. – Пока вы, по своей собственной тупости, изволили прозябать в тюрьме.
– Не ваше дело, по чьей тупости я прозябал в тюрьме! – неожиданно Макрайан рявкает так, что с потолка сыпется какой-то сор – Дорин чувствует его на своей собственной голове и шарахается в сторону.
– Но вы вернулись, – удовлетворённо говорит старик.
– И мне нужно зеркало, о котором вы изволили упоминать, – заканчивает Макрайан.
– Секрет Семьи идёт в дело тогда, когда в нём есть крайняя нужда, – безапелляционно заявляет тот.
У Дорин создаётся впечатление, что в этот Секрет он вцепился, как клещ, и не выпустит его даже тогда, когда мир будет лететь в тартарары, возвращаясь в состояние первобытного хаоса.
– Вы вернулись. Вы уже тут. Зачем бы вам понадобилось зеркало, скажите на милость? – вопрошает старик, в возбуждении клацая вставной челюстью.
Вид у Макрайана становится такой, словно его огрели хорошей дубиной, и вдобавок окунули головой в колодец.
– А зачем нам всем нужны зеркала? – парирует он – и бьёт кулаком по раме, совсем как Джои.
– Тише! – восклицает сэр Баллард. – Вы и без меня достанете зеркало, только приложите немного усилий.
– В то время как вы будете сидеть на нём, словно курица на яйцах, – шипит Макрайан.
– Вы всё равно уже тут, а не в тюрьме, – нерешительно говорит старик. Кажется, это его последний аргумент.
– "Тут" может поменяться на "там" очень быстро, – голос Макрайана похож на рык. – Где чёртово зеркало? Отвечайте, ну!
– С зеркалом небольшая проблема, – наконец, смущённо говорит сэр Баллард.
Дорин замирает. Как проблема? Какая? Да есть ли вообще это злосчастное зеркало, или старик со скуки выдумал невесть что, окончательно впав в маразм?
– Оно существует? – Макрайан снова бьёт кулаком по раме – так, что стекло едва не слетает со стены.
– Конечно существует! – возмущённо говорит мистер Картошка. – Это Секрет...
– Это я слышал, я не тупой, сэр! – Макрайан снова методично лупит по зеркалу. – Впрочем, уже неважно. Вы мне надоели, – он подходит к стене и начинает осматривать зеркало сзади, намереваясь поднатужиться и скинуть его вниз.
– Существует! – визгливо вопит старик.
– И где же? – ласково спрашивает Макрайан, отступив на шаг назад и скрестив руки на груди.
– Вот в этом и заключается проблема, – наконец, говорит сэр Баллард. – Увы! Я забыл.
Макрайан всё так же стоит напротив сэра Балларда, Дорин застыла, не зная, плакать ей или смеяться.
Джои за углом со всей силы ударяет кулаком о камень, сдирая кожу.
– Сукин ты сын! – восклицает он, про себя проклиная склероз...


tbc (но по сути немного осталось, в общем))

[SeverInnka]

Да-да-да, Уолли вернулся!! *это был вопль сумасшедшего читателя, который дождался таки своего любимого героя*... А вообще странная вещь, ты смогла перевернуть мои взгляды на героя, и так влегкую, играючи...

Про Дориша прочла, да... ну я так и полагала, что специально отпустил, так как все зеркала которые были Сектор уничтожил, но догадывается, что понятие все - относительное и как раз Уолли может и привести к еще одному и мало того перенести их на ту стону и там накрыть всех, кто есть....

Дорин мне определенно нравится. Она вживается в роль, точнее она то и не играет, "играет" ею и ее мировоззрение та сила, что вошла в нее со слова "Да" в том залитом кровью подвале, на их венчании и та, что сказала за нее "еще", когда ставили тавро... И не думаю, что ей это не нравится. Вживется, втянется, как говориться ))) Интересно наблюдать как происходит это становление от человека который был под хозяйкой и до момента, когда она сама уже хозяйка... А вопрос, она сможет волны боли насылать? Мне кажется если она побывает в Межзеркалье, то сможет?!

Джои... ыыы... чумавая парочка с Дорин. Особенно когда она его на место ставила))))) И у него точно какое-то шило в одном месте или скипидаром намазанное))) Энергия через край прям)) Классный чел, оч хочу чтоб он с Бдиззарт увиделся наконец-то!!! И Метель потом не забудь ему вернуть!!

Короче мну кайфует и повторят - ты моя порция наркоты, подсел раз и хрен сойдешь. Я ж перечитываю и пересказываю еще всем у кого уши свободные )))

Жду новых глав!!

[Мать Метели]

SeverInnka, да вряд ли она сможет чё-то там насылать.

Вопрос не в физических способностях к контролю, вопрос в сознании и в осознании воего места в мире как бы, вот. Относительно людей, не совсем людей, и т.д. Соц. слой. Культура.

Всё, что мы есть - только в нашей голове, как-то так.

Спасип, благодарный чейтатель!))))))

[SeverInnka]

Мать Метели, да, читатель очень хочет продолжения )))

Думаю, как раз она уже понемногу догоняет что к чему (я про Дорин) и ей наверное будет куда глубже и понятливей, так как побывала везде, со всех точек посмотрела на ту и эту культуру.

[agua-tofana]

Мать Метели, угу, прочитала))) Какая прелесть! Фигею с этих примет - "...всего-то смочить слюной указательный палец правой руки...")))
Дорин исключительно хороша! Она здесь определенно лучший персонаж... и я от нее ожидаю многого в финале)) И эпизодическая старуха великолепна! Насчет мужчин четкого мнения пока не сложилось, жду tbc... впрочем, Дориш с собакой - очень здорово!!!

В целом по куску - мне показалось, ты здесь увлеклась диалогами и сэкономила на любимых мной описаниях... это на тему будущего беттинга))

[Мать Метели]

agua-tofana, наконец-то, блин))

Да куда там ещё описания совать, до этого их полно было. Впрочем, посмотрим, пусть вылежится, может, сначала... Хотя, тогда я уже выйду из состояния транса)))))

Дорин лучший персонаж?)) Имхо, Макрайан тож ничо так получилсо)) Семейка Аддамс))

Блин, да я уж и финал написала и начало следующей части. Щас посерёдке ещё кусок остался и всё - правда, для этого куска мне нужен _сильный_ транс.
Жалко заканчивать, чесслово. Может, мне спецом притормозить? - потому что писать вот именно этот текст просто охуительно.
Давно меня так не пёрло))

[agua-tofana]

Мать Метели, да конечно, вылежаться надо будет, это же идет с пылу-с жару))) а там сама решишь, надо - не надо, с холодной головой типа))

Дорин лучший персонаж?))

- *уперто* да! У мну даже аргументация есть)) МужЫки там классные, в характере, все как надо, но - мне кажется (вот кажется, и все)), что они еще не до конца себя проявили, что что-то там еще будет такое)) А вот Дорин - она уже неоднозначная, многослойная - вот кто она была в первой книге, кто она теперь - и главное, у нее есть вариативность развития (ну, для меня, автор-то уже, конечно, все решил и знает наперед)) Причем все моменты (не знаю, случайно или специально), где эта героиня попорачивается неожиданными сторонами, связаны со считалками и песнями. Подозреваю, не зря)))

Не, спецом тормозить не надо! Ну потому что когда все идет естественно, "спецом" - оно как раз таки лишнее))

[Мать Метели]

agua-tofana, с другой стороны, я уже чуйствую, что я доросла до той стадии, когда вылёживаться практически нечему.

Причем все моменты (не знаю, случайно или специально), где эта героиня попорачивается неожиданными сторонами, связаны со считалками и песнями. Подозреваю, не зря)))

Да нет, это просто штрих. Вроде))
Легран-то тоже на этом повёрнута была))
А она поворачивается, как ты выражаешься, по той причине, что я пытаюсь таким образом объяснить, что возможно бывает с человеком, попадающим в Семью - и почему от этого не деградирует то сообщество. Т.е. это только начинается с "да", сказанного вслух.

[agua-tofana]

Мать Метели, ммм... может, и просто штрих)) Но, они ж, как правило, не сами по себе проявляются, а руководствуясь внутренней авторской логикой Причем иногда автор сам этого не замечает, были такие примеры, ага! Вот дочитаю-перечитаю - скажу более объективно и точно)))
А вообще... вот поэтому мне Дорин и интересна - потому что она меняется. Меняется прямо на глазах, становясь из никого кем-то. Вот Джои - он изначально в Стае, просто по другую сторону, по "человеческую". А Дорин - нееет, ей туда еще идти надо. И вот процесс пути - это очень увлекательно...
*мечтательно* приеду - уже последняя часть будет...)))